- Какой ремонт? – удивился Сашка, вспомнив, как они искали по берегу детали от разбитой штормом техники, и, прикладывая найденное к пустому месту, очередной раз с горечью убеждались, что опять нашли не то. – Ее же только на переплавку.
- Сказано, в ремонт, - построжел старшина. – Значит, в ремонт. Развелось тут, понимаешь, умников. Небось, еще и инженер.
- Инженер, - со вздохом признался Сашка.
Командир был еще суровее старшины.
- Мать перемать, - сказал он. – Это что за вид? Немедленно привести себя в порядок и собрать имущество. Вечером отбываете.
Пароход, который по-честному был пароходом, то есть с натуральной паровой машиной, добирался до Владивостока трое суток. Команда, собранная со всех северных точек, с комфортом разместилась в пустом трюме на стеллажах из-под товара. Стеллажи были из неструганных досок, и поэтому особой популярностью пользовалась картонная упаковка от товаров. Сашкина точка была предпоследней и, понятное дело, северяне всю упаковку расхватали. Сашка пытался обратиться к их логике, говоря, что три слоя картона постель мягче не сделают, что хватит и одного и призывал поделиться, но ему почему-то отказали в грубой форме. Тогда он пошел в выделенную им секцию трюма, полез под самую нижнюю полку и стал выбрасывать оттуда одну картонку за другой. Когда он вылез обратно, весь в пыли и паутине, оказалось, что на его долю оставили самые потрепанные картонки.
Зато кормили на пароходе словно на убой, что выгодно отличало его от ротной едальни. Солдат, чтобы не бездельничали, поставили нарядом на камбуз и Сашка с удовольствием в очередь, помогал двум веселым теткам-кокам и буфетчице.
Через трое суток ясным солнечным днем пароход вполз в бухту Золотой Рог. Бухта была большая, и судов там скопилось много, но этому дали причал и уже на следующий день начали выгружать технику. Глядя на этот процесс, Сашка вспомнил слова старшины насчет ремонта. Технику брякали на причал так, что с нее осыпалось все, что не было достаточно надежно прикручено. А злополучный тягач, когда его подняли над высоким бортом, ухитрился оборвать стропы и кормой вперед рухнул на бетон, раскинув гусеницами.
Пароход вообще-то шел в свой последний рейс, и после выгрузки предполагалось, что он уйдет на судоразделку, но, видно, в пароходстве изменились планы и через несколько дней пароход выгнали на рейд и там оставили. Команда, у которой тоже были планы, стала роптать. Про солдат же вообще забыли. Но кормили по-прежнему.