- Отдай! Отдай! – кричали они друг на друга. Остальные лишь смотрели и ждали сигнала. Порой обходилось без драки – просто один из родителей уставал или видел, что его противник обладает более яркой окраской. Тогда он отступал, и победитель забирал себе…когда братьев перешедшего на чужую сторону нового младшего родителя, либо одну из младших матерей. Все зависело от того, чья сторона побеждала.
Взгляд Хартуга зацепился за одну молодую гроату*, которая в нарушение обычая протиснулась в первый ряд и держалась поближе к его брату. Взглядом ученого он окинул ее фигуру, оценил плечи, ноги, бедра, живот и форму гребня. Красивая. Наверняка, старшая дочь старшей матери. Есть ли у нее сестры? Он вдруг подумал, что просто несправедливо, что большая часть молодняка его народа остается без семьи. С этой гроатой он бы сам был бы не прочь…
(*Гроата – так называются женщины народа гротхов. Прим.авт.)
А, не все ли равно? Он только третий сын и в любом случае ему не светит стать отцом.
Он так и не понял, когда старшие отцы от слов перешли к делу. То ли один из приймаков устал ждать, то ли один из них последнее слово выкрикнул чуть громче, но внезапно десяток приймаков кинулся друг на друга.
Они сшиблись посередине между двумя кланами, сцепились, принялись охаживать друг друга полновесными тычками, встали стенка на стенку. Шум драки тонул в криках зрителей – кроме двух спорящих кланов на улице показались и представители некоторых соседних семейств. «Свадебные схватки» всегда привлекали большое число зрителей. Некоторые рвались в бой – подраться гротхи всегда хотели.
- Наш-ши пр-роигрывают! – взревел рядом Хаттор. - Мы должны помочь! Дозволь!
Его крик был обращен к старшему отцу. Тот злобно захрипел. Его братья зарычали. Младший родитель со своими братьями выступил вперед, смыкая ряды. Бой был из-за братьев, и им не следовало вступать в схватку до последнего.
Накал боя нарастал. Младшие родители с той и другой стороны вступили в битву. Над самым ухом Хартуга визжал и хрипел от боевой злости один из подростков. Его удерживали сестры обеих родительниц. Если дело обернется к худу, они обратятся в бегство, спасая молодняк.
Хартуг озирался по сторонам, чувствуя себя одновременно зрителей и соучастником. Строй дерущихся равно распался – с той и другой стороны к ним присоединялись желающие подраться и начиналась полная неразбериха, когда всем все равно, кто кого лупит, и чья сторона одерживает верх.