Раскладывая эту «ошибку объединения» по полочкам, трое мыслителей со смехом предположили, что неизвестное вещество, этот слегка модифицированный рогипнол, вытаскивал на свет истинную людскую сущность.
Непокорная, чрезмерно гордая, всегда стремящаяся отличаться от других Нина Смоленская переработала вещество не как наркотик, а как несвежий бутерброд с сыром. Ее рвало и выкручивало, но она осталась в сознании и не позволила веществу взять над собой верх.
Лентяй Пашка Проценко, полноватый, конформный, трусоватый, живущий в тени своего могущественного отца, отрубился от первой же дозы и проспал до утра, мирно похрапывая в углу. Но он был живучим, как дворовая кошка, лихо выкручивался из непростых жизненных ситуаций, потому именно он проснулся первым и именно у него хватило сил вести машину до города.
Что касается Лавровича, то тут сестры запнулись и замолчали. Они не сказали Васе о том, почему Алиса прекратила общение с этим человеком. Тот заметил их неловкое молчание и усмехнулся, решив, что Алиска не хочет болтать о бывшем любовнике.
Тогда слово взяла Анфиса.
— Тревожный, но любит командовать. Ради власти готов на все. Выпил предложенное и не поперхнулся. Лгун, социопат, предатель. Друзей с легкостью променял на теплое место в напавшей на них стае. Неудачник, не умеет держать удар. Его прессанули по бизнесу, он все бросил и ушел в цирк факиром работать…
Алиса уставилась на свои руки, пытаясь скрыть смятение. Она никогда не рассматривала его с этого ракурса. Более того, ее восхитило, что Лаврович (теперь зовущий себя Валлийцем) не побоялся начать все заново, освоил интересную профессию и достиг в ней таких высот. Дорос до гастролей по Европе!
Алиса думала о Лавровиче чаще, чем ей хотелось бы.
Вася-старший с энтузиазмом взялся за доработку вещества. Вечерами он закрывался в своей мини-лаборатории в подвале под гаражом и что-то смешивал, выпаривал, фильтровал.
— Один старенький профессор с кафедры химии в Строительной Академии сказал, что с этой разработкой могли справиться только двое в городе Б, — поведала Анфиса как-то за ужином, с улыбкой глядя на мужа, — ты и посаженный мною за решетку твой заклятый друг Артур Ибатуллин.
Вася скромно кивнул, но Алиса видела, что комплимент пришелся ему по нутру.
Они дали отраве название – «Эликсир 26», в честь ночи 26 июля, чтобы помнить, что ничего никогда не происходит напрасно. Но Заваркин-старший так и не смог добиться устойчивых результатов.