Нотариус откланялся, передав докторам право действовать.
— Я объясню вам процесс, — начал врач, навесив на лицо сочувственное выражение. — Я отключу аппарат искусственной вентиляции легких, без которого она не сможет дышать самостоятельно. Процесс.. кхм… угасания может занять достаточно длительное время, возможно, около суток…
— Начинайте, — приказал Заваркин-старший и непроизвольно сжал кулаки.
Доктор отсоединил аппарат, и из Анфисиных легких вырвался воздух. Он вынул из ее горла длинную трубку и выключил звук у тревожно запищавшего монитора, на который выводились ее параметры: пульс, насыщение крови кислородом и еще куча всего непонятного. После чего доктор скорбно кивнул и оставил семью Заваркиных с их умирающей матерью.
Василий-старший не позволил бы сейчас совершать никаких манипуляций со своей женой, даже игрушечных ритуалов для самоуспокоения – Алиса и ее племянник знали это наверняка. Отца семейства надо было выманить из палаты.
— Это ты виноват! — выкрикнул вдруг Вася-младший. — Это ты ее убил!
— Ты можешь хоть сейчас помолчать?! – взорвался его отец в отчаянии.
— Не могу! – Вася вдруг громко всхлипнул и заплакал. — Я вообще не собираюсь сидеть тут и смотреть, как она умирает. Я должен что-то сделать!
С этими словами парень вылетел вон из палаты и помчался с рыданиями по коридору, опрокинув что-то по пути. Кто-то закричал. Вася-старший, секунду помедлив и бросив взгляд на неподвижную жену, устремился за ним. В коридоре началась заваруха.
Алиса по их с Васей уговору промолчала. Она, не отрываясь, смотрела на свою сестру.
Анфиса Заваркина страшно исхудала. От нее остались лишь кости и натянутая на них желтоватая сухая кожа. Ее волосы вновь были сострижены до сантиметрового «ежика». Так сиделкам было легче за ней ухаживать.
У Анфисы отказала печень, и следом должны были вот-вот отключиться и другие органы. К тому же война с пролежнями медленно, но верно подходила к концу, и Анфисино тело ее проигрывало. Алиса прекрасно понимала, почему брат наконец решился отключить свою жену от аппарата.
Из Асиного горла раздавались тихие страшные хрипы. Она задыхалась. Ее легкие отказывались работать самостоятельно.
Алиса вдохнула и выдохнула, зачем-то стараясь попасть в такт хрипам умирающей сестры, и решительно достала из своей огромной сумки шприц с коричневой жидкостью. Она аккуратно воткнула его в катетер, через который еще недавно подавалось внутривенное питание и лекарства. Выдавив все до капли, она, воровато оглядевшись, сунула шприц обратно. Яд потек по Анфисиным венам, и Алиса положила одну свою ладонь на ее лоб, а другую – на грудь. Как Крысе.