– Не пойду я за тебя, и не мечтай! – прервала кузнецовы думы Петра. – Кладите раненого на топчан. Осторожно кладите, не переворачивайте.
Ингэльм уставился на белое лицо отца с искусанными до крови губами. На полуоторванную руку он старался не смотреть.
«Отец не умрет, – подумал мальчик. – Я попрошу бога Таара за него».
Ингэльм и лорд Вардер не верили в богов. Ни в «местных» богов – Таара и Араику, ни в других.
– Я сам когда-то был бог или дьявол, в зависимости от одежды, – посмеиваясь, рассказывал лорд Вардер. – Появлялся на своих планетах в белой или черной хламиде, а невежественные аборигены плели россказни о богах.
«Завтра я сбегаю в Таарову пирамидку, принесу дань и попрошу за отца», – решил Ингэльм.
Травница поднесла отцу маковую настойку в кружке с соломинкой.
– Пей, а я начну раны твои целить. Голову не поднимай, – прикрикнула она. – Через соломинку пей.
– Не надо усыплять меня, – прошептал лорд Вардер. – Я хочу видеть, что ты будешь делать.
– Нечего тут видеть. Что могу, то и буду делать. Я не маг-целитель. Роды принимаю да ушибы лечу.
– Руки помой, – попросил отец. – Не лезь в раны грязными руками.
– Помыла руки уже, не бойся. Спи, голубчик, – неожиданно ласково сказала суровая Петра. – Уходите все, – обратилась травница к мужчинам. – Заснул он, ваша помощь не нужна.
Мужчинам хотелось поглядеть, как Петра станет лечить такого тяжелого раненого, но они побоялись ослушаться и вышли. Ингэльм остался.
– В обморок не грохнись. Нет у меня времени с тобой возиться, – разрешила травница.
Ингэльм торопливо кивнул и шмыгнул в угол. Сверху свисали косы лука и чеснока, с шелестом дотрагиваясь до макушки, пучки хвоща и ромашки щекотали ноздри, разгоняя дурман в голове.
Петра аккуратно сняла повязки с тела раненого, горестно покачала головой:
– Печень цела вроде. А остальное и не разберу. Раны я иссеку, края обрежу и зашью. А дальше… как повезет.
Отец спал, Петра возилась возле него, загораживая своим крупным телом. Иногда она что-то тягуче шептала, иногда пела. Когда отходила за инструментом, Ингэльм пытался посмотреть на отца, но развороченный живот так пугал его, что мальчик отворачивался.
Отец начал шевелиться и стонать:
– Лари, Лари, скоро я буду с тобой. Подожди еще немного, любовь моя.
– Ингэльм, подай маковую настойку, – приказала Петра. – Поищи кружку с соломинкой.