За столом сидел озабоченный Клим и что-то старательно записывал на листе бумаги коротким обгрызенным пером, часто макая его в глиняную чернильницу. Заметив, что Панин обратил на него внимание, он ужасно смутился, но капитан сделал успокаивающий жест и поторопился покинуть каюту.
Идя на корму, он по пути заглянул в распахнутый люк трюма, но там было пусто и неинтересно. Сведения же по наличию на борту запасов он всегда мог получить у Алёнки. Мелькнувшая мысль едва не заставила его свернуть в сторону камбуза, но Панин преодолел себя и пошел к кормовой, своей, каюте.
В каюте обнаружился Кузьма, который с помощью матроса Фёклы ворочал на койке спасенного мужчину. Их одежду сняли и выбросили сразу же как только втащили на борт. А вот подобрать что-либо из имеемого на толстяка не смогли. Поэтому сейчас Дарья и Настасья в темпе дошивали исподнее. Для начала. Девчонку обрядили в очень сильно великоватые ей нательную рубаху и подштанники, полагая, для начала, что и так сойдет. Кстати, девчонка уже оклемалась и сидела на койке, натянув одеяло до подбородка, и со страхом таращилась на вошедшего Панина. Девчонка была симпатична. Хотя и очень лохмата, и тоща (ну то, что было видно из-под одеяла). Говорила она, как удалось выяснить Панину, на фламандском, из чего он сделал вывод, что Князя все-таки можно привлечь в качестве переводчика. Ну что там Фландрия, Голландия. Какая разница. Тем более в это время. Панин поинтересовался у Кузьмы о состоянии спасенных, уже и сам примерно зная диагноз. Там, сильное обезвоживание, голодные обмороки и все с этим сопряженное. Кузьма ответил обстоятельно, что девицу, типа, можно уже выписывать, а вот с ейным папашей (Панин посмотрел поочередно на девушку и на мужчину) еще придется повозиться. Панин понятливо кивнул и поспешил убраться. Уж больно боязливо девица на него смотрела. Да и Фекла делала какие-то знаки.
Выбравшись на палубу, Панин облегченно вздохнул, а услужливая память тут же подсказала, как хорошо было им с Алёнкой на узкой койке, где они совершенно не мешали друг другу, какая у нее нежная кожа на… Панин встряхнул головой и решил немедленно идти на камбуз и ревизовать там все вокруг, но предварительно поднял голову к салингу грота.
Там, среди путаницы стоячего и бегучего такелажа, сидел Савка, болтая ногами в попытке хоть чем-то себя занять. Потому что, если ты залез туда по собственному желанию, то это здорово и интересно, а вот если тебя вовсе послали, то это морока и тоска зеленая.