- Эй, малец! – остановил его окрик.
Валька обернулся. Из темных углов стало не спеша подтягиваться прикрытие. Его догнал высокий седой мужчина, небрежно, но дорого одетый. Он неловко всучил Вальке тысячную бумажку и сказал, запинаясь и отводя взгляд:
- Ты это, не держи зла.
- Спасибо, - прошелестел Валька, сунул деньги в прореху пальто и похромал к выходу.
Мужчина посмотрел ему вслед, вздохнул и пошел обратно в очередь.
Когда Валька выбрался из здания вокзала и свернул за угол, его обступили сопровождающее его лица.
- Ну как? – жадно спросил самый старший.
Вместо ответа Валька, повиснув на костыле, стал двумя руками выгружать из карманов и прорех ветхого одеяния монетки и бумажки в подставленные ладони. Последней на свет появилась тысячная бумажка.
- Ого! – сказал старший. – Две тысячи двести десять рублей, - и он уважительно посмотрел на Вальку.
… Команда вернулась домой близко к вечеру. Валька с сопровождающим и с целой сумкой продуктов опять ехали с билетами. Остальные, хотя экономить вроде уже смысла не было, зайцами. Довольный Валька, прижимая к себе пакет с конфетами, печеньем и колбасой, ввалился в спальню. На него с надеждой воззрились одиннадцать пар глаз. Лица были не сказать, что голодные, но с видимой печатью недоедания. Валька небрежно уронил пакет на свою кровать.
- Делите!
Содержимое вмиг высыпали на стол. По комнате пронесся вздох восхищения. Навыки у пацанов были отработаны – куча продуктов моментально разложилась на одиннадцать, и кто-то уже начал торопливо жевать. Валька, не принимавший участия в дележе, так как его уже накормили старшие, сидя на своей койке, тихо спросил:
- А девчонкам?
Девчонок в группе было целых три. Они жили в отдельной маленькой комнатке и были под стать ей, как на подбор, маленькие и тихие. Девчонок не обижали даже самые буйные. Так уж было заведено и порядок этот никем не нарушался. Посягнувшего же из старшей группы били всем скопом. Но, надо сказать, после пары случаев посягательства прекратились. Старшие то ли испугались, то ли поумнели. Шум в комнате как обрезало, и в наступившей тишине мальчишки потянулись к столу, выкладывая на него, кто с сожалением, кто без, доставшееся им при дележке.
- А я уже часть съел, - раздался чей-то растерянный голос.
- Тебе зачтется, - сказал кто-то сквозь общий смех.