Грейс только кивнула, ей не хотелось снова заводить с Кэтрин спор о неуместности их дружбы и проблемах, которые она доставляет Кэти. Да Кэтрин и не собиралась задерживаться. С помощью горничной она сложила платье обратно в коробку и повернулась к Грейс:
- Я забираю это, чтобы Пенни все доделала. В день праздника я хочу видеть тебя у нас с самого утра. Прическа и одевание требуют немало времени, да и мне хочется поболтать с тобой до того, как начнут съезжаться гости. Надеюсь, твоя матушка тебя отпустит.
Грейс только кивнула. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, она побывает на настоящем балу, увидит представителей высшего света и даже на время станет одной из них… С другой, именно это и пугало Грейс. Она могла нечаянно выдать себя и опозорить Кэтрин, а репутация подруги волновала ее гораздо больше собственной. И потом, волшебная сказка закончится вместе с балом, и она опять вернется в свой маленький домик, к хозяйству и грядкам. Не будет ли это мучительно – одним глазком взглянуть на другую, блестящую, жизнь, и тут же оказаться вдали от нее. Грейс никогда не завидовала Кэти, она свыклась с пропастью, лежащей между ее будущим и будущим Кэтрин, но сейчас ее подруга выстроила хрупкий мостик через эту пропасть, и Грейс совсем не была уверена, что ей стоит его переходить. Но, впрочем, думать об этом было уже поздно, она дала свое согласие, и Кэти ждала ее.
Солнечным майским утром Грейс стояла посреди кухни и в очередной раз выслушивала рассуждения матери о своем безрассудстве. Всю неделю миссис Эттон уговаривала Грейс отказаться от безумной затеи и не позволять легкомысленной болтушке Кэтрин втянуть себя в неприятности. Эти бесконечные нотации отравляли Грейс всю радость предвкушения праздника у Бьюмонтов, и она несколько раз готова была написать Кэти записку с отказом прийти на бал. Но она дала слово, и мысль о том, как сильно огорчится Кэти, давала ей силы продержаться до самого дня бала. Заботливая Кэти прислала за ней коляску, и последние наставления матери больше не доходили до Грейс, мыслями вся она была уже там, в доме графа Бьюмонта. Мать вовремя заметила, что дочь не слушает ее, и, махнув рукой, поцеловала свое неразумное дитя и благословила едва ли не со слезами на глазах, как будто расставалась с дочерью по меньшей мере на месяц, а не всего лишь на день.