ГЛАВА ВТОРАЯ
– Вилор Давыдович Сурков, – чинно представился он. Выправка, надо признать, знатная. Брюшко ещё не успел отрастить, хотя намеки на это есть. Ну, если будет и дальше так хорошо жить, то ждать недолго.
Без малейшего стеснения смеряю его насмешливым взглядом. Пусть думает, что думает. Мне ли бояться его недовольства и гнева?
– Может, и ты своё имя назовёшь? – спрашивает, не дождавшись ответа, генерал.
– А зачем оно тебе?
– Чтобы знать, как к тебе обращаться.
– А как ты хочешь? Можешь любое имя себе сочинить. Ну-ка, к какому я больше подхожу? Мария, может быть? Нет, оно слишком чистое для такой, как я. Лизавета? Нет, тоже не пойдёт. Ласковое. Мне бы что-то такое…
– Дерзкая ты, – сжав губы в тонкую линию, произносит генерал. – Правду твой хозяин сказал.
Я моментально закипаю.
– У меня нет хозяина, генерал. Мы – вольный народ. А рабство давно закончилось.
– Так ли? – теперь усмехаться стал он. – Некоторые добровольно в кабалу лезут. И ты, наверное, не святая.
– Куда уж мне? Смотри: кожа вся почернела от копоти. Это потому что я каждую ночь провожу у костра, глаз не смыкаю. А знаешь почему? Всё мне мерещатся чудеса. То из огня демон выпрыгнет и поглотит меня. То из кустов злой колдун вышмыгнет и с ножом кинется!
Я нарочно издала громкий вопль, и генерал, отшатнувшись, вздрогнул. Перекрестился, испуганный, собака. А потом, увидев пляшущие искорки в моих глазах, сплюнул с досады:
– Ведьма проклятая! Всё бы тебе дурачиться.
Развернулся и – вон из шатра.
Я долго смеялась ему вслед, пока шаги не затихли. Грудь тяжело вздымалась. Я положила на неё руку, нащупала под косынкой крестик нательный, достала его.
– Господи, какими путями ты меня ведёшь. К себе ли, а может, в обратную сторону – не знаю.
Тяжело быть такой бесчувственной. Мне Иоска об этом часто говорит:
– Ты, Надия, совсем никого не жалеешь. Как будто одна в целом мире. Но также нельзя, чтоб других людей не замечать и не признавать. Ты – дочь табора.
Я поправляю его безжалостно:
– Не то говоришь, Иоска. От табора я давно уж отбилась. Сам знаешь эту историю. Здесь кто только ни проклинал бедную Надию. Каким злым словом ни бросался. А я вовсе не бедная, Иоска, слышишь? Я очень-очень богатая!
Раскидываю руки в стороны. Платок шейный падает с плеч и тело обнажает. Иоске бы в страхе зажмуриться, а он не может. Против воли, но зато по собственному желанию смотрит. И не нарадуется.