Марла плакала. Горько, надрывно, и было ясно: она оплакивает не то, что Капитан был всего лишь ее внутренним голосом. Она оплакивает что-то другое. То, что заставило ее ступить на путь, приведший ее к Призрачным Теням.
И Капитан был уверен, что справившийся с аллергией на кошек Томас здесь совершенно ни при чем. Не шакал привел ее, а нечто другое.
Клокочущая ярость улеглась, затихла, и ее глухое ворчание растворилось в понимании, что даже кажущееся истиной обернулось очередным обманом зрения. Протянув руку, Капитан положил ее на плечо Марлы и тихо произнес:
- Все будет хорошо. Ты должна встать, одеться и начать жить. Мэри дала нам второй шанс. Может, стоит им воспользоваться?
Кошка затихла и чуть-чуть расслабилась. Показала свое залитое слезами лицо и, шмыгнув носом, попыталась улыбнуться. Вышло слегка криво.
- Ты хочешь что-то исправить? – немного дрожащим от слез голосом, спросила она. – Что, например?
- Для начала я верну в строй Призрачных Теней, — ответил Капитан. – А потом посмотрим. Мы все совершаем ошибки. И раз уж мне выпала возможность исправить хотя бы малую часть, я это сделаю.
- Например, объяснишься с Нордив? – хмыкнула Марла. – Судя по тому, что я наблюдала, когда очнулась, у нее к тебе какие-то претензии. И, кажется, они возникли, пока ты был без сознания.
- И это тоже, — поморщился Капитан. – Поднимайся. Пусть ты больше не хочешь танцевать, валяться в постели не стоит. Это всего лишь зима. Она пройдет.
- И это пройдет… — эхом ответила кошка. И снова уставилась в окно, за которым кружились белые хлопья. Они неспешно падали с небес и танцевали, будто дразня погрязшую в меланхолии Марлу.
Капитан не стал больше ничего говорить. Пусть кошка приходит в себя. В конце концов, он голоден, а из кухни слишком вкусно пахнет, чтобы и дальше этого не замечать.
Он обязательно объяснится с Кирой. Она ведь все еще рядом, а это значит, что некоторые вещи еще можно исправить.
[Томас]
Сегодня Дурман встречает его в своем рабочем кабинете. Небольшое помещение пропахло благовониями, но Томасу все равно мерещится дух костра. Кажется, что на зубах скрипит пепел, а в глазах немного пощипывает от обилия дыма вокруг. Король преступного мира восседает в своем кресле и хмуро смотрит на Томаса, отчего решимость шакала трусливо прячется за более привычным смирением.