- И долго ты будешь сверлить меня взглядом? – Дурман не выдерживает первым. Он сердито хватается за трость и поднимается с кресла, становясь на голову выше Томаса. У властителя дна Рурка военная выправка и хищный цепкий взгляд волка, почуявшего жертву.
Томасу не нравится чувствовать себя добычей, но он не может совладать со своей трусливой сущностью и прямо сказать, зачем он явился. Все его силы уходят на то, чтобы не съежиться, не сгорбить плечи и не забиться в угол, ожидая расправы.
Когда-то Томас оказал этому человеку услугу. В ответ Дурман несколько раз прикрывал неудачливого вора от полиции. А однажды и вовсе спас от виселицы.
- Ты молчать сюда пришел? – терпение Дурмана подходит к концу. Томас и так нарушил все гласные и негласные правила, явившись сюда без предупреждения. Такое в принципе позволено только ему, но всему есть предел.
Смешно. Шакал трепещет от одного взгляда простака. Интересно, что сказал бы Капитан, если бы знал, чем на самом деле является Томас?
Впрочем, Капитан и так знает. Ведь перед ним Томас трепещет не меньше.
- Я хочу кое о чем попросить, — наконец, выдавливает Томас, упираясь взглядом в деревянный пол. Половицы идеально смазаны и покрыты лаком, и теперь Томасу чудится запах кипящей смолы. Вкупе со скрипом горячего пепла на губах, это производит неизгладимое впечатление надвигающейся опасности. Вся обстановка вокруг говорит о том, что шакал играет с огнем. И это еще сильнее заставляет его желать забиться в угол и трусливо заскулить.
Но вместо этого он поднимает голову и встречается с насмешливым взглядом Дурмана.
- Меня всегда поражала твоя исключительная смелость, шакаленок, — произносит властитель дна. – Только за это с тобой хочется иметь дело.
Смелость? Дурман считает Томаса смелым? Хорошо, что он не знает, как внутренности шакала сжимаются от одного только его косого взгляда. Но тем не менее слова Дурмана действуют на Томаса ободряюще.
- Освободи меня, — просит он. – Я не могу быть курьером в Глуби.
- Почему? – Дурман ничуть не удивлен. Напротив, он будто бы восхищен Томасом. Это озадачивает шакала, и он изо всех сил держится от того, чтобы снова не опустить взгляд в пол. – Ты прекрасно справляешься. И, кажется, неплохо получаешь за свои труды.
- Неплохо, — нет смысла это отрицать. – Но я больше не могу. Я – вор, а не наркоторговец.