— Н-нет…
— Амарелла. Не начинай. Ты уже сказала «да».
Он встал между моих ног, рывком задрал платье, и я попыталась закрыться руками, но он ловко поймал мои запястья и прижал их к столу, не давая шевелиться.
Я отчаянно попыталась закрыться, будто можно было оттолкнуть эту жестокую реальность. Спрятать то, что уже давно перестало быть моим, спрятаться от его холодных, беспощадных глаз. Но он был быстрее — поймал мои тонкие, дрожащие запястья, и прижал их к столу, словно кляп, словно клеймо, не дав мне даже мельчайшего шанса двинуться, сопротивляться, вырваться… И в этот момент я впервые осознала, насколько я беззащитна, насколько мое тело, как послушная игрушка, подчиняется чужой воле, хотя душа кричит от ужаса и стыда.
— Так… Лучше, — произнёс он с хищной улыбкой, — смотри, как ты дрожишь. Твоё тело меня ждало.
Эти слова были как плеть, бьющая по щекам, и одновременно — как ядовитый мед, что стекал по венам, вызывая странное, мерзкое возбуждение, которое я сама себе не могла объяснить, а только мучительно терпела.
Его пальцы грубо раздвинули мои бедра, и в этот момент я почувствовала, как податливое кружево трусиков соскальзывает в сторону, обнажая то самое место, которое я ещё вчера мечтала сохранить для любви, для мужа, а сегодня — отдаю как товар на распродаже. Горький вкус стыда наполнил рот, сердце колотилось словно бешеное, а внутри всё сжималось и горело.
— Чёрт… — прохрипел он. — Ты уже вся мокрая.
Я пыталась выдавить оправдание, дрожа от неловкости и ужаса, — Это… это не из-за тебя…
Он усмехнулся, скользя пальцами по моим складкам с пренебрежением и насмешкой, — Конечно нет, — сказал он. — Это просто конденсат, да?
Мой разум трещал от внутренней борьбы: как можно так опуститься, как можно позволить этому мужчине говорить так безнаказанно, словно я — всего лишь игрушка, а не человек? Но тело предательски отвечало ему, и я закусила губу, пытаясь заглушить подступающий приступ страха и стыда.
Когда он дотронулся пальцами до самой чувствительной точки, от которой всё внутри меня сжалось, я закусила губу и прошептала почти без сил, в надежде хоть немного вернуть контроль:
— Не смей…
— Смею, — ответил он с издевкой.
Первый палец вошёл медленно, но решительно, второй последовал за ним, и каждое движение было словно удар раскалённым железом — растягивал, разогревал, готовил меня к тому, чего я больше всего боялась и одновременно отчаянно хотела избежать.