Потом начался этот нудный ужас,
называемый похоронной церемонией. В последние дни Тар ощущал себя
выжатым, словно кислый южный фрукт лимон. Одно траурное мероприятие
сменялось другим. И вскоре это стало походить не на дань уважения
умершему, а искусное издевательство над живыми.
Тару даже стало интересно, кто
разработал эту длинную череду без сомнения очень важных ритуалов.
Явно кто-то из императоров! Их тех, кто ненавидел всех своих
родственников. Прямо, как и сам Тар. Ничем иным эти многодневные
издевательства не объяснить.
К середине многие, и сам Тар в их
числе, мечтали оживить старого императора и самолично прибить еще
один раз. Останавливал их не тот факт, что подобное невозможно, а
мысль о том, что церемонии начнутся с самого начала.
Наконец, все эти ритуальные
расшаркивания, бдения возле тела императора и прочие традиционные
обряды соответствующие всем канонам Гармонии пошли как-то на втором
или даже третьем плане. Не оставляя и тени следа в памяти.
Стирались, словно смытый приливом рисунок на песке пляжа.
И вот теперь, когда все казалось бы
закончено. Все должные ритуалы прощания со старым императором
соблюдены, он зачем-то стоит в Зале Предков, во исполнение даже не
ритуала, а одной древней, почти забытой традиции. Про которую ему
рассказывал черноволосый, кареглазый мужчина, вручив первый в его
жизни настоящий меч.
Тар до сих пор помнил этот
простоватый, даже невзрачный клинок в потертых кожаных ножнах. Ни
украшений, ни рун, ни драгоценных камней – обычное не слишком
качественное железо. Длинной в локоть, меч больше напоминал
нож-переросток, но семилетнему ребенку казался огромным и тяжелым.
Несмотря на это, он не расставался с потертыми кожаными ножнами
даже ночью.
И однажды это спасло ему жизнь. Да,
умер пришедший по души детей императора убийца от стихийного
выброса энергии мира испуганного семилетнего мальчишки. Но первый
удар принял на себя тот невзрачный клинок. Принял и сломался…
Достав небольшой кувшин вина, Тар
поставил его перед поминальной табличкой, добавил к нему фарфоровую
чашу. И отвесил низкий глубокий поклон почтения лакированному
дереву.
Вздохнув, Тар зажег ароматическую
палочку, поставил ее в курильницу. Ароматный дым тонкой струйкой
потянулся под потолок. Приятно щекотал ноздри. Тар ненавидел этот
запах. Он всегда ассоциировался у него со смертью. Открыв кувшин,
принц налил вино в чашу. Постоял немного, наблюдая за игрой света
рунных светильников на поверхности жидкости.