Пустота...
Бескрайняя и необъятная.
Но неужели ее можно чувствовать и
осознавать? Как такое, вообще, возможно?
Громадное всеобъемлющее Ничто, в
котором никак не удается собрать разрозненного себя в единую
мыслящую точку.
- ...хэн эн сутэн-нэт...
Джесс с трудом разлепил
горячие, воспаленные веки, пытаясь понять откуда раздается этот
тихий нежный шепот. Словно звон маленьких серебряных
колокольчиков. Казалось, что он слышит легкое, почти невесомое
хлопанье крыльев над головой. Словно огромная призрачная птица
зависла в воздухе где-то прямо за спиной. Вот только призрак ли
это? Время от времени, лица его едва ощутимо, но все же касались
мягкие, пушистые перья. Или же это просто ветер...
«А может все-таки гарпия?»
- ...анх джет...
С трудом открытые глаза нещадно
ослепил яркий пронзительный свет. Во рту сильно пересохло, а язык
распух и, казалось, намертво прилип к небу. Как это ни странно, но
было нестерпимо жарко и невероятно холодно одновременно. Настолько
невозможный контраст медленно убивал, разрывая все тело в клочья —
вспарывая изнутри вены и внутренности, отрывая мышцы от костей, а
сами кости разламывая на мелкие части. Хотелось выползти из
собственной кожи или хотя бы милосердно отключиться, вернувшись
назад в бескрайнюю пустоту. Оказывается, что просто жить иногда
слишком уж больно...
«Интересно, куда это все вдруг
подевались?» - сетовал про себя Джесс, отчаянно пытаясь бороться с
предательским желанием отпустить собственное сознание обратно в
бездну. Надо бы срочно сосредоточиться и попробовать восстановить
утраченную цепочку событий. - «Неужто они решили бросить меня здесь
одного?»
Может, если ему удастся
сосредоточится, то это поможет отвлечься от притягательной близости
кромки, а изнурительная боль хотя бы ненадолго утихнет? Но что если
это лишь она все еще держит его здесь — на этом свете? Хотя где
конкретно он сейчас находится, все-таки вопрос весьма
спорный...
- ...хор эр сутэх...
Крылья птицы больше не хлопали, но
мягкие шелковистые перья все более отчетливо скользили по лицу и
плечам, заботливо укрывая уставшее тело и защищая опухшие глаза от
немилосердно яркого света. И разум вновь опасно забалансировал на
самом краю вселенской пропасти. Но что-то все еще настойчиво
отвлекало, мешало провалиться окончательно в эту спасительную и
ласковую негу небытия.