Я замолчал, ожидая реакции своих собеседников, вернее Гладсона и
Дизраэли. У меня были еще кой-какие аргументы, но я решил
попридержать их. Гладсон выслушал меня молча и судя по всему пока
не собирался что-либо говорить. А вот Дизраэли с трудом сдерживался
чтобы не начать со мной дебаты.
— Вы хотите, сэр, сказать, что мы заключаем мир и Россия в
результате остается при своих? —спасибо хотя бы за сэра, господин
Дизраэли, хотя это уже второй его прокол, до этого он обратился ко
мне слишком фамильярно - просто князь. Я все-таки не просто русский
князь, в отличие от вас уважаемый, безродного и безпоместного. А по
древности рода могу поспорить с кем угодно и в России и в Европе.
Как никак я реально был Рюриковичем, потомком Карла Великого и
каких-то там римских императоров, возможно даже самого Августа или
Юлия Цезаря и византийских в придачу. И мало того, я еще был и
Светлостью, этот титул был пожалован моему прапрадеду австрийским
императором и был признан Екатериной Великой. Так что, такие как
Дизраэли должны меня титуловать Ваша Светлость, а тут просто сэр,
да еще от безродного выскочки.
В эту, на мой взгляд, ахинею я совершенно не вникал, знал
только, что у нашего геральдиста, архивариуса и семейного историка
реально были документы, всё это подтверждающие. Если бы в такой
телесной оболочке был бы не человек двадцать первого века, которому
это всё было, мягко говоря, почти по барабану, а реально тот
русский князь, который уступил мне своё бренное тело, да еще и с
такими финансами, то у господина Дизраэли могли бы внезапно
возникнуть проблемы. Гладсон это сразу понял, он все таки был сыном
только недавно почившего сэраДжона Гладстона и
баронетом с 1846-ого годаи с тревогой посмотрел на
меня.
Я с трудом сдержал улыбку и начал отвечать по существу.
— Во-первых, господин Дизраэли, хочу заострить ваше внимание,
что война не закончена, а военное счастье изменчиво. Во-вторых,
почему же при своих, мы больше не будем так встревать в балканские
дела, наш протекторат над Балканами будет заменен на протекторат
всех великих держав, то есть Соединенного Королевства, Французской
Империи, наш и австрияков, — я специально не стал говорить
Австрийская империя, показывая этим мое отношение к этому
государству. — В третьих, мы проводим с вами разграничение зон
интересов и не будем лазить в чужой огород морковку дергать.