Я так и знала. Попыталась вырвать из его рук — не получилось.
Рванулась с кровати, — поймал.
— Зато я понимаю этого гада, — лицо Макара стремительно
приближалось, закрывая собой очертания комнаты. — И знаю, что
делать с собой.
Горячие губы накрыли мне рот, перекрывая возможности возразить.
Темные глаза капитана стали похожи на бездну, в которой я
безнадежно тонула. Жадное прикосновение, оно будто жалило, но к
своему величайшему ужасу я вырываться не стала. Не захотелось.
В такие моменты сознание лишь мешает. У меня был единственный
шанс узнать его самую откровенную правду, ясно прочесть его чувства
и мысли. Ощутить капитана Аверина. И я его не упустила.
Одно неуловимое движение моих губ в ответ и он замер, как будто
не веря. Все вдруг изменилось. Твердые мужские губы дарили мне
мягкую нежность. Он надеялся, он боялся поверить себе. Опасался
терять и любить. Мучительно боялся предательства, словно прося меня
снова и снова: «Только не предавай меня!» Большое, светлое, глубоко
раненное сердце мужественного и сильного человека. Очень красивое,
сильное, яркое как звезда.
Мы целовались неторопливо и чувственно, рассказывая друг другу
свои грустные истории. Смог ли он услышать меня? Я очень надеялась.
Но теперь уже поздно. Солгать я ему никогда больше не смогу, не
сумею, скорее умру.
Сознание ускользало, тоненькой струйкой сливаясь в огромную реку
грядущего чувства. Не утонуть бы в нем, не захлебнуться.
— Нэрис! — сквозь пелену я услышала его очень встревоженное и
улыбнулась. — Солнце! — он уже просто кричал.
— Не зови его, — прошептала из последних сил. — Я скоро вернусь,
обними меня крепко.
И отключилась. Вот и мне и дали новое имя.
Сова. Имперский фрегат A- IIV
класса.
Вот знал капитан, спинным мозгом он чувствовал — не будет добра
от идеи оставить лиглянку в покое. Не работает логика с женщинами,
особенно с молодыми, красивыми и… вообще не работает.
Вроде бы и все правильно: судя по крупинкам той информации, что
успел он собрать о загадочном культе лиглян, Нэрис сейчас проходила
болезненную стадию физических изменений. Отсюда и обмороки и все
остальное. Предписан покой и положительные эмоции.
И где же их взять?!
Когда все идет не по плану, когда виталитовая руда в качестве
топлива оказалась весьма далека от проектных возможностей корабля.
Когда уже пребывая в точку выхода в зону большого прыжка они
обнаружили, что к нему не готовы. Химик Родик в дуэте с их
энергетиком Хичем не спали уже трое суток, пытаясь решить
нерешаемую задачу. А когда спал Аверин? Судя по ощущениям —
никогда. Лошадиные дозы энергетиков, и ругающийся на всех доступных
воображению медика языках этой галактики Ойле накачивал командира
коктейлями поддерживающими и обезболивающими.