— Нет, — выдаю хрипло. — Не понимаю. Получается, что ты один, бедняжка, страдал и «лечился», как мог. А я так, отряхнулась и пошла дальше.
— Нет мне оправдания, — стонет. — Летти! — его рука опустилась на бедро.
Дернулась, словно ожог получила.
— Не смей меня трогать своими грязными лапами, извращенец! Пошел к черту! Убирайся, видеть тебя не хочу! — вскочив, кричу ему прямо в лицо. — Пар он выпускал! Жизнь нашу ты спустил в унитаз, тварь больная! — его голова опущена. Каждое слово Павел принимает, будто удар, группируясь и опуская плечи. — Сейчас ты на Царского будешь спирать, что он тебя до греха довел? Но разве заставлял тебя? Ты сам этого захотел, Паша, сам…
Мне кажется, что слов катастрофически мало. Хочу причинить ему боль, чтобы так же загнулся. Заношу руку и бью наотмашь. Мужа откидывает назад. Он плюхается на пол с кровати. Лицо бледное. Ноги широко расставлены. Руки уперты в пол, чтобы удержаться. Грудь ходуном — так тяжело дышит.
— Ненавидишь. Этого боялся больше всего. Но смотри, как мы похожи, любимая!
Чего это глаза вспыхнули странным огнем. Смотрит жадно. Господи. Да он возбужден! — понимаю по бугру в штанах.
— Приблизишься, убью нахер! — выставляю вперед руку в протесте. — Пашка, я не шучу! Задушу подушкой, только заснешь.
— Тигрица моя, — облизывает губы, и встав на карачки, подбирается ближе.
Он меня слышит? Это писец полный! — вытаращив глаза, наблюдаю за поползновениями муженька. Срывая с себя одежду, не отрывает горящего нездоровым блеском глаза. В них порочная алчная тварь правит телом некогда родного человека.
— Еще ударь!
«Ну, раз ты просишь…» — хватаю тяжелую настольную лампу с прикроватной тумбочки и опускаю на голову безумца.
— Борь, я кажется, его убила, — кошусь на распростертое тело у кровати.
На белом ковре брызги крови. Подойти не хочу. Не могу и все тут. Шевельнется, еще раз двину — я себя знаю.
— Пей! — Борис протянул ей стакан, наполовину заполненный мартини.
— Как он? — беру и делаю большой глоток.
Кашляю с непривычки. Давно алкоголь не пила. Думала, нельзя, перед тем как беременеть пить…
— Жить будет. Сотрясение. Рассечение небольшое есть, но зашивать не нужно. Полежит два дня, оклемается. Сказал медикам, что упал неудачно.
«Мда. Надо чтобы упал удачно и несколько раз на что-то острое», — мстительно щурюсь.