Таким образом, на двадцатый день
полярного лета, группой геологов было доставлено на поверхность
более сотни фрагментов различных частей замёрзших тел шерстистых
мамонтов, остатки первобытных орудий, гарпунов из слоновой кости, а
сами изыскатели уже заканчивали сегодняшнюю смену. Вдалеке маячила
самая крупная вершина острова гора Советская, высотой с километр,
куда свозились в котлован все отработанные и просеянные грунты
вечной мерзлоты.
Коля застопорил кран, закрыл кабину
и спустился на землю, получив укоризненный взгляд бригадира.
- Снова мечтал о своей красавице
где-то в Сибири? – хмуро, но с долей шутки поддел он своего
племянника. – Едва не зацепил стрелой кузов самосвала.
- Я видел, - махнул рукой Коля,
отряхивая комбинезон от кусков слипшейся глины, которая лежала
повсюду развороченными глыбами карьера. – Не мечтал, а
планировал.
- Что планировал?
- Жизнь. Будущую и счастливую жизнь.
Пора мне уже семьёй обзаводиться. Выдержу эту вахту, насобираю
ожерелье из костей мамонта, подарю невесте, и махнём мы с ней на
моря-океаны, подальше от этой чёртовой мерзлоты.
- У тебя же её нет!
- Кого?
- Невесты.
Коля постучал пальцем по лбу,
высокопарно при этом заметив:
- Туточки она, Валентин Сергеевич. В
голове. И в сердце.
Перекидываясь шутками и радуясь
закончившемуся рабочему дню, они направились к далёким вагончикам
посёлка, попутно увлекая за собой отработавших смену геологов,
спешащих поскорее добраться до общей столовой, где их уже поджидал
нехитрый ужин.
Уникальный в своём роде заповедник
острова Врангеля продолжал жить своей природной жизнью. Где-то
резвилась росомаха, шмыгали под ногами испуганные лемминги,
взмывали стаи белых диких гусей, а на самом побережье, среди ещё не
растаявших льдин, в бинокль можно было разглядеть мамашу белого
медведя со своим выводком из двух забавных медвежат. Всё дышало
спокойствием и умиротворённостью, если бы не одно но…
Карьер изыскателей подрагивал зыбким
маревом испарений у них за спиной и казался каким-то фантомным
миражем в песчаной пустыне. Со стороны архипелага островов Де-Лонга
просачивался свежий риз морских испарений, а далёкие, маячившие на
горизонте айсберги дополняли красочный пейзаж арктической
природы.
Вот оттуда-то и начало просачиваться
что-то опасное, подозрительное и неподвластное человеческому
разуму.