Полистав исторический справочник, я
ознакомился с точным расписанием тризны. Мертвого короля должны
сопроводить в часовню Солнца у западного холма, где приглашенные
дворяне испепелят тело с помощью магии, а собранный в урну прах
вмуруют в кладку стены на почетном месте.
Я внес свои коррективы — ограничил
почетный караул и вместо дорогущего катафалка выбрал пушечный
лафет. Сразу за ним повезут гробы с погибшими защитниками столицы,
сожгут их после монарха и упокоят в соседней «братской» нише, где
повесят памятную табличку об их подвиге.
Как следствие, из простолюдинов к
процессии присоединяться только близкие родственники погибших, ну и
пара репортеров, включая Ладу. В итоге все должно получиться
скромно, безопасно и трогательно, однако Борелли идея как всегда не
понравилась. Но спорить со мной волшебница не стала — уяснила,
небось, что это себе дороже.
Ранним вечером приготовления были
закончены. Все причастные получили приказы и распоряжения, улицы
вдоль следования колонны перекрыли, посторонних оттеснили за
кордоны, а тело положили в открытый гроб. Вдоль бортов искусные
мастера вырезали весь жизненный путь самодержца от восхождения на
трон до приснопамятного пира. Красиво, ничего не скажешь — жаль,
что все это сгорит вместе с хозяином.
Гвардейцы в черных кителях и плащах
выстроились почетным караулом с винтовками на плечах. Вслед за ними
запрягли телеги с гробами попроще — по четыре на двух бортах, ровно
столько солдат погибло во время осады. На крышках лежали сложенные
зелено-черно-белые флаги королевства Белого острова.
Белый, должно быть, символизировал
залежи мела, черный — плодородную почву, а зеленый — богатые
урожаи. Поверх полотнищ покоились сабли почивших защитников, и как
по мне, это выглядело куда достойнее самой изысканной резьбы.
Родные в трауре жались друг к другу,
не совсем понимая, почему их пригласили на столь важное событие,
где им предстояло пребывать в одной компании с самыми знатными и
влиятельными князьями. Князья же стояли поодаль и всем своим видом
выражали крайнее неудовольствие — как присутствием черни, так и
моими реформами. Ничего, пусть привыкают — это только начало.
Мы с Авророй покинули дворец
последними. Я облачился в черный костюм, волшебница — в облегающее
длиннополое платье с весьма вызывающим вырезом, прикрытым сеткой
вуали. Точно такая же свисала с полей небольшой шляпки, и несмотря
на крайне неподходящее время, я поймал себя не мысли, что ничуть не
против заделать с этой леди пару-тройку наследников.