Обе королевы были, видимо, обеспокоены. Екатерина, бледная и тоскливая, расточала поклоны и говорила отрывисто и резко. Луиза де Водемон ничего не видела и не слышала. В иные минуты молодая женщина была близка к помешательству.
Король вошел. Все заметили живость его глаз и прекрасный цвет лица – он явно пребывал в хорошем расположении духа, что произвело на мрачные лица придворных действие, подобное тому, какое солнечный луч производит на пожелтевшие осенние листья. В ту же минуту все покрылось позолотой и пурпуром и засияло.
Генрих поцеловал руки матери и жены с такой галантностью, будто был только еще герцогом Анжуйским; наговорил множество комплиментов дамам, которые отвыкли уже от такой благосклонности, и даже сам предложил им сушеных плодов.
– Все боялись за ваше здоровье, сын мой. – Екатерина смотрела на короля с особенным вниманием, как бы стараясь увериться, что этот цвет лица не от румян, а это настроение не притворство.
– И все ошиблись, государыня, – отвечал король, – я никогда не чувствовал себя здоровее.
– Какому счастливому случаю, – спросила Екатерина с плохо скрываемым беспокойством, – обязаны вы этим улучшением здоровья?
– Тому, что много смеялся, – отвечал король.
Придворные переглянулись с удивлением, будто король сказал какую-то нелепость.
– Много смеялись? Вы можете много смеяться? Это доказывает, что вы счастливы. – Екатерина сохраняла свою строгую мину. – А что стало поводом для такого веселья?
– Надо вам сказать, матушка, что вчера вечером я ездил в Венсенский лес.
– Я знала это.
– А, вы знали?
– Да, сын мой, все, что вас касается, занимает меня; полагаю, что этим я не сказала вам ничего нового.
– Итак, я ездил в Венсенский лес; на обратном пути мои факельщики вдруг доносят мне, что на дороге сверкают мушкеты неприятельской армии.
– Неприятельская армия на Венсенской дороге?
– Да, матушка.
– Где же именно?
– Напротив пруда монастыря якобинцев, возле дома нашей доброй кузины.
– Возле дома герцогини де Монпансье? – вскрикнула Луиза де Водемон.
– Именно, возле Бель-Эзба. Я храбро приблизился, чтобы сразиться, и увидел…
– О боже мой, продолжайте, государь! – не выдержала королева – она и вправду встревожилась.
Екатерина ждала с тоской, но ни словом, ни жестом не обнаружила нетерпения.
– Я увидел целое аббатство монахов, которые отдали мне честь оружием, бывшим у них в руках, и притом с самыми воинственными восклицаниями.