— Костя? — послышалось надо мной внезапно. Это была Фируза. —Ты
чего на улице так долго? Ты ещё не вылечился, гной на твоей груди
не проходит. Больше не пугай меня так, ладно?
— Прошу меня простить, госпожа, — я хотел подняться на ноги, но
женщина остановила.
— Лежи уже, не надо вставать. Как себя чувствуешь?
— С каждым днём всё лучше.
— Притом тело твоё на глазах гниёт, — озадаченно вздохнула она,
покачав головой. — Что за рисунки на твоих плечах?
— Линии души, госпожа.
— Они помогают?
— Да, госпожа.
— Хорошо, — женщина подняла глаза с моего болезненно худощавого
тела. — Спокойной ночи, сынок.
Сынок? Одно лишь обращение в такой форме тёплым напитком
пролилось по душе. Родной отец называл меня так лишь трижды. В
первый раз в три года, тогда у меня случился первый прорыв, и
Император провозгласил на всю Триаду, что я его будущий наследник.
Второй раз это случилось, когда умерла моя сестра и его родная
дочь. Помню, как он прижал меня к себе и прошептал: «ты последнее,
что у меня осталось, сынок». В последний же раз он назвал меня
сыном в день, когда он погиб.
Поэтому данное слово воспринялось мной как что-то особенное —
слово, обладающее невероятной ценностью. Притом слышать это от
Фирузы было втройне приятно.
— И вам добрых снов, госпожа, — я едва заметно улыбнулся.
А затем она оставила меня одного.
Не сказать, что в «отрезвителе» мне было уютно; без окон и
дверей комната не задерживала тепло, поэтому температура здесь была
той же, что и на улице. Однако... спать на кровати было куда
удобнее.
***
Екатерина проснулась в крайне негативном настроении. Вчерашний
день всю ночь не давал ей покоя. Наркоман, который только-только
научился заново ходить, при первой же возможности прибил её к стене
и заставил дрожать от страха!
Девушка была рождена среди бездомных, она видела страшное:
теряла друзей, близких и родных. Она не раз была свидетелем смерти
человека, но когда Константин стоял перед ней с обычной дубиной...
и пискнуть не смогла.
Почему? Почему парень внушил ей, что он больше, сильнее и умнее
всех, кто проживает в этом большом доме? Как это возможно? Такие
мысли имеет право внушать лишь один человек, и это старейшина, но
уж точно не какой-то худощавый бледный пацан со шрамом на груди...
вот же гадство!
Костя хладнокровен, жесток и умён. Он не ударил её не потому,
что пожалел. Костя не стал её бить только по одной причине — она
часть его семьи. Будь Екатерина, Гриша и Игнат в роли врагов Кости,
он бы убил всех без единой заминки. Да, таких врагов иметь страшно,
а навязывать таким людям свои правила — рискованно.