Смерть не любит игр. Пощадив Пола в
бою, она настигла его в однокомнатной квартире, в доме, подлежащем
сносу.
Старик залпом выпивает рюмку.
Морщится, утирает выступившие слезы рукавом. Смотрит на нас сквозь
нависшие кущи бровей.
– Эх, горемычные, – тянет он. – Ведь
вы мне в сыновья годитесь, а глаза стариковские. Да и горя
нахлебались – врагу не пожелаешь. Разукрашены, как в мясорубке
побывали. Только ты, чернявенький, – поворачивается к профессору, –
еще на человека похож. Бабы-то, поди, тебя любят?
Торий, молчавший все это время,
отступает в коридор и шипит:
– Пойдем уже!
Я выхожу следом, а в спину несется
протяжное:
– Э-эх! И кто вас нелюдями окрестил?
Души живые, грешные: так же жрать хочут, так же баб любят. Ну,
налил, что ли? Ну, так с Богом!
Мы поднимаемся на второй этаж. Правая
дверь – выкрашенная коричневой краской, – дверь Пола. Пока я вожусь
с замком, Торий маячит у перил, то и дело беспокойно заглядывает в
пролет. Замок поддается не сразу, но все-таки я выхожу победителем,
и дверь распахивается.
Тишина и запустение. Сладковатый
запах, пропитавший мебель – запах васпы. Или мертвеца. Что в нашем
случае почти одно и то же. Торий осматривается с опаской. Аккуратно
прикрывает за собой дверь – он предусмотрительно надел резиновые
перчатки, но все равно следы, оставляемые в пыли, расскажут, что в
квартире были посторонние.
– Здесь его нашли, – говорю я и
останавливаюсь перед дверью в ванную.
Тени ложатся на ручку, будто отметины
от ремня. Стены выложены кафелем. Раковина в потеках ржавчины.
– Осмотришь ванную и кухню, – говорю
Торию.
Профессор скисает.
– Почему не спальню?
– Если тебе нравится копаться в чужих
носках, можем поменяться. И не забудь про ящик с трусами.
– Я осмотрю здесь, – поспешно
произносит Торий.
Едва сдерживаю улыбку. Людьми легко
манипулировать. Торием – особенно.
– Если найдешь порножурналы, –
доносится мне вслед, – не утаивай от меня. Это может пролить свет
на увлечения Пола.
Притормаживаю на полпути,
оборачиваюсь, чтобы ответить на шпильку. Но Торий уже как ни в чем
не бывало роется в шкафчике с лекарствами.
Комната Пола обставлена скудно. Шкаф
для вещей, кровать, стол и пара стульев. Из окна видна улица.
Прохожих почти нет: прав старик, в такую погоду и собаку на улицу
не выгонят. К окну я близко не подхожу, мало ли кому взбредет в
голову глянуть наверх.