– Рад, что ты взялся за ум.
Скептично хмыкаю, а про себя думаю:
является ли мой доктор и доктор Пола одним и тем же человеком?
* * *
К вечеру дождь усиливается. Простуды
я не боюсь, но дождь не люблю все равно – он смывает следы и
запахи. Это дезориентирует и сбивает с толку, как будто в голове на
время перегорает лампочка, и приходится пробираться на ощупь.
Лабиринты улиц становятся чужими, наполненными пустотой и шорохами.
Город подмигивает неоновыми глазами, этот чужой и искусственный
свет просачивается сквозь одежду, льнет к телу. Ботинки промокают
насквозь. И кажется, я снова нахожусь в Даре, среди сырости и
болот. Вокруг ревет и стонет ночной лес, а впереди высятся черные
громады Ульев.
Весь город – один гигантский Улей:
система коридоров и ходов, многоярусных виадуков. Наверху, в тепле
и сытости живут сильные этого мира, такие, как Эштван Морташ. У них
много привилегий, они носят красивую одежду и имеют ухоженных
женщин. Оттуда, сверху, они снисходительно смотрят на кишащий внизу
муравейник. Распоряжаются чужими жизнями. Швыряют надежду – она
блестит заманчиво и трепещет, как наживка. И все, изголодавшиеся по
огню, клюют на нее. И попадают в сачок. Для таких, как Морташ, мы
навсегда останемся подопытными животными в ви-ва-рии. Иногда я
боюсь, вдруг весь этот Переход, и этот город, и окружающие меня
люди – просто очередной эксперимент?
Вместе со мной в приемную доктора
проникает сырость и запах мокрой одежды. Доктор с непроизносимым
именем всплескивает руками:
– Что с вами, голубчик? Да вы никак
насквозь!
– Пустяки, – говорю я и сажусь на
диван прежде, чем доктор успевает предложить стул. Он расстроено
смотрит, как по обшивке дивана расплываются влажные пятна.
– Я включу камин, – вздыхает он. –
Как ваше самочувствие сегодня?
– Отвратное. Здесь хуже, чем в
Даре.
– Отчего же? – доктор садится
напротив, участливо смотрит сквозь поблескивающие стекла очков.
По карнизу мерно барабанит дождь. От
камина разливается тепло, и мягкий приглушенный свет успокаивает,
дает ощущение расслабленности, притупляет бдительность. Встряхиваю
головой, отгоняя слабость, приглаживаю ладонью мокрые волосы.
– Слишком много грязи и фальши.
– Так-так, – говорит доктор и слегка
наклоняется вперед, сцепляя пальцы в замок. – Давно ли вы пришли к
такому заключению, друг мой?