– Три года назад. Когда впервые
прибыл в Дербенд. Тогда я все еще надеялся…
– А теперь?
Усмехаюсь:
– Теперь я хорошо изучил людей. Они
не лучше васпов. Только прикрывают свое уродство маской
добродетели. Все эти разговоры о душе. О чувствах. О дружбе. О
помощи. Все это иллюзия. Обман. Фальшь.
– А в Даре разве не было фальши? –
спрашивает доктор.
Я много думал и над этим. Чем вообще
была наша жизнь? Выживанием. Насилием ради насилия. Войной ради
войны.
– В Даре был Устав, – отвечаю сухо. –
И была Королева. Если ты нарушал Устав – тебя наказывали. Если ты
верно служил Королеве – тебя повышали. Если ты хотел есть – ты ел.
Если хотел взять женщину – брал. И если хотел убить человека –
убивал его.
– Весьма упрощенно, не находите?
– Зато честно. В вашем мире те, кто
имеет власть и деньги, тоже берут, что хотят, и убивают, если надо.
А все остальные рассуждают о добродетели. Но на деле просто
завидуют могуществу и силе. Все ваши разговоры – ложь и
манипуляция.
Я пытливо смотрю на него. Лицо
доктора спокойно, но сцепленные в замок пальцы нервно подрагивают,
на лбу выступает испарина: выпущенная мной пуля попала в цель. И
теперь эмоциональная волна переполняет доктора, как кровь наполняет
рану.
– Теперь понимаю, почему васпы
выбрали вас лидером, – наконец произносит он. – Вы умеете
произнести зажигательную речь. Но вы не первый, кто говорит такие
слова, голубчик. Мне приходилось работать с разочарованными в жизни
циниками и с уставшими пессимистами.
– С васпами?
А про себя задаю другой вопрос: «С
Полом?»
– С людьми, с васпами, – доктор
пожимает плечами. – Разница действительно не так велика, как хотели
бы показать ваши оппоненты. Или как хотелось бы вам самим. Вы
любопытно рассуждаете о душе и чувствах.
– Говорят, проще всего рассуждать
именно о том, о чем не имеешь представления.
– О, здесь вы не правы! – восклицает
доктор. – В вас, голубчик, есть и то, и другое. Сейчас вы
продемонстрировали это очень хорошо, а я всегда говорил, что васпы
способны испытывать высшие эмоции. Ведь именно они соотносятся с
понятием души. Мне всегда хотелось увидеть ее – душу васпы.
Отодвигаюсь подальше, увеличивая
дистанцию. Этот разговор начинает заходить слишком далеко. Слова
доктора коробят, от его проницательного взгляда хочется скрыться. И
я кошусь по сторонам, выискивая пути к отступлению, а вслух
произношу: