* * *
Сегодня совсем нет времени на записи.
Институт готовится к симпозиуму. Для меня это означает шлифовку
навыков «подай-принеси». Когда много работаешь руками, некогда
думать головой. И я пользуюсь этой передышкой и очищаю свой разум
от мыслей о Поле, о докторе и о мертвой русалке. Под вечер я
основательно вымотан и хочу только одного – спать. Тем более,
ничего выдающегося не происходит.
За исключением столкновения с бывшим
лаборантом Тория.
Столкновение – громко сказано. Он
просто проходит мимо, на ходу застегивая пальто. Но я сразу узнаю
его – долговязого очкарика, который три года назад таскался за
женой Тория и которому я однажды преподал урок вежливости, спустив
его с лестницы и наставив пару синяков. Думаю, он тоже этого не
забыл: его безразличие напускное. Я чувствую на себе короткий
взгляд. Конечно, не забыл.
– Что он делает здесь? – интересуюсь
у Тория.
Тот рассеянно копошится в бумагах и,
не поднимая головы, отвечает:
– Кто? Феликс? А… принес материалы.
Стандартная процедура.
– Разве он не ушел из института?
– Ушел почти сразу, как начался
эксперимент «Четыре».
И продолжает возиться с документами,
а я замираю.
Эксперимент «Четыре» – ему присвоен
тот же кодовый номер, что и последней экспедиции в Дар. Тот самый
эксперимент, превративший меня в…
– Интересно, – медленно произношу я и
стараюсь отогнать картины трехлетней давности. – И где он работает
теперь?
– В Южноудельской Академии, у
Полича.
– Вот как, значит, – бормочу я, не
зная, что сказать еще.
Торий вздыхает.
– Да, Феликсу повезло. Не знаю,
какими судьбами ему удалось пробиться. Южган Полич – светило науки.
Жаль, мне не удалось пообщаться с ним ближе. Особенно когда
началась эта катавасия с Дарским экспериментом…
– Он тоже один из основателей
Си-Вай?
Торий смеется и не замечает моей
хмурой физиономии.
– Что ты! Полич цепной пес науки, и
только наука интересует его. К сожалению, именно у глав Си-Вай
имеется приличное финансирование, но будь у меня возможность – я бы
с удовольствием поработал с ним. Считаю, за ним и Академией большое
будущее.
– Нежизнеспособные мутации и
загубленные жизни?
Меня начинает потряхивать, пальцы
сжимаются в кулаки. С лица Тория сползает улыбка.
– Напротив, – сдержанно говорит он. –
Продление жизни. Лечение смертельных заболеваний. Когда-то ученые
выявили код смерти и остановились. Военным этого показалось
достаточно. А Полич пошел дальше: он ищет код жизни.