Было видно, что таксист мне не поверил. Что-то там сам себе
хмыкнул на тему того, что в легавые уже совсем детей набирают,
видать, беда в Агионе с кадрами. Вот только эта его болтовня была
мне совершенно неинтересна.
Впереди — арендная квартира, разбор вещей, а потом — на службу.
Завтра утром истекают три дня отгулов, что я взял под конец своей
работы в управлении. И уже с утра я должен явиться на участок, куда
меня приписали старшим унтер-офицером, а по факту — помощником
околоточного надзирателя, потому что… А потому что в то отделение
никто не хотел идти работать. Несчастливым оно считалось, и я даже
знал, из-за чего.
Я попросился в участок, где проходил практику, будучи курсантом,
и где почти все сотрудники погибли от когтей скребуна полтора года
назад.
В груди колыхалось какое-то непонятное волнение. Вернуться на
старое место, а было ли это хорошей идеей? Наверное, да. Как
показал прошедший год, служба в центральном управлении мне скорее
мешала охотиться, чем помогала. Слишком строгий контроль, слишком
много бумажной волокиты и лишних глаз. Я был стеснен в своих
перемещениях, в свободе действий и гибкости графика. Получив же
должность в одном из участков, я обретал большую свободу. Думаю,
подчиненные господина Варро проинструктируют моего текущего
начальника — я не был уверен, что Юнкер все еще служит на этом
месте, особенно, после случившийся бойни — так что у меня будет
некоторая свобода действий.
Я мечтал служить, сделать карьеру в полиции, возможно, годам к
сорока пяти-пятидесяти получить персональное дворянство, если
повезет. Но теперь, хоть погоны на моих плечах сменялись со
скоростью летящей пули, все это было не так важно. За год в
управлении я почти не занимался полицейской работой — только
бесконечно строчил докладные записки и таскал дела в архив. Изредка
готовил отчеты для господина Варро. Ну и тренировался, я много
тренировался.
Несколько удачных охот вселили в меня уверенность, а Пириус
замечал, что я показываю особое чутье. Будто бы вблизи безликих
внутри меня включался какой-то компас, что указывал мне на
опасность. Холодела шея, а руки моментально наливались кровью,
готовые бить и рвать тварей с помощью черной перчатки. Но сначала —
дела.
В руки таксиста из моего кармана перекочевала купюра в пять
франгов — огромные деньги, если подумать, но со счетчиком, который
показывал четыре шестьдесят, не поспоришь. Водила моментально
отсыпал мне горсть мелочи на сдачу и даже помог вытащить вещи из
багажника. Хлопнула дверь, рыкнул мотор, и я остался стоять у
неприветливой пятиэтажки, куда меня расселило управление.