Тяжело хлопнув по коленям как пятидесятилетний старик, я
поднялся на ноги и подошел к другу.
— Ты же помнишь, что я тебе еще денег должен? Ну, за квартиру?
Ты же тогда больше заплатил, да и потом я у тебя денег брал на
выпить и закусить для коменданта… Помнишь же? — как обычно, спросил
я у Вартана.
Он же, как обычно, мне не ответил.
Порывшись в карманах куртки, я выудил горсть мелочи, которую
насыпал мне кондуктор на пятифранговую купюру. Мерзкий мужик, едва
не поднял вой, что я пытаюсь проехать бесплатно — ведь проезд стоил
всего пять лигов — но монет на сдачу все же наскреб. И именно в
этой горе железа я нашел, что мне было нужно. Плоскую и увесистую,
монету в один франг.
— Вот, долг принес. Сам понимаешь, жалование полицейского… —
усмехнулся я собственной лжи, держа меж пальцев монетку.
Ведь я всегда рассказывал Вартану, сколько мне платит господин
Варро от лица городских властей. Я был если не почти богат, то уж
точно — зажиточен.
Я наклонился через плечо друга и, не заглядывая в его
изуродованное лицо, потянулся к ладони, что лежала на подлокотнике
кресла каталки. Перевернув его руку и разжав пальцы, я положил в
ладонь Вартана франг, после чего закрыл пальцы друга кулак, будто
бы он сам крепко ее сжал.
— Осталось еще шестнадцать франгов, — сказал я. — Ну, до
следующего раза. Завтра на новое-старое место…
Вартан ничего не ответил. Пребывая в состоянии почти полной
депривации и ступора, запертый внутри собственного разума и
отрезанный от мира изуродовавшим его чудовищем, он смотрел пустыми
глазницами в распахнутое настежь окно. За решетками, территорией
лечебницы и невысоким забором, где-то там, за кронами деревьев и
шелестом листвы, продолжал жить и ни о чем не подозревать огромный
город Агион.
1288 год новой эры, девятый месяц Ганэд, Королевство Сонша,
град Агион. Точные день и время неизвестны
Барки был старым, опытным пропойцей. Глядя на таких, приличные
женщины лишь качают головами, а мужики озадаченно чешут затылки да
тихо приговаривают «да откуда же столько здоровья пить?».
Впрочем, мало кто задумываются, что все друзья и подруги Барки,
коих во времена его юности и молодости у пропойцы было с избытком,
уже лежат в земле, придавленные могильной плитой. Нет, кто-то все
же спасся от зеленого змия и участи побираться на чекушку у
гастрономов и лавок, миновав и переезд на кладбище, но таких было
среди алкашей единицы. Те же старые пьяницы, что поддерживали миф о
неистребимости алкоголиков и их большом здоровье, тихо загибались в
своих халупах или на улицах, окончательно уничтоженные губительной
силой спирта.