Он предпочёл бы не видеть этот леденящий кошмар. Уж лучше
убраться отсюда подобру-поздорову как можно скорее. Но почему-то не
мог оторвать глаз.
Его не покидало чувство, будто он где-то уже встречал нечто
подобное. Давным-давно, ещё до вербовки в Инквизицию. Ассоциации
прокладывались чётко.
Всхлипы и стоны бедняжки переросли в протяжный вой. Звук
ударился об запылённые стены Рунного Зала. Одновременно с этим кожа
трупа лопнула окончательно. Взору явилось бурое мясо с обнажёнными
зеленоватыми сухожилиями. До сих пор оставалось неясно, что за лихо
рвётся из внутренностей сновидицы.
У одного из кураторов не выдержали нервы. Возомнив себя героем,
он выхватил палаш и с рявканьем бросился к студенистой биомассе. За
ним следом устремился миротворец, вооружённый щитом и мечом.
– Не нужно! – оторопев, крикнула им наставница. Было поздно.
Парочка даже не успела произвести удара. Дрожащая плоть
разверзлась, выпуская наружу тончайшие сегментированные ленты,
напоминавшие свиных цепней. Целая дюжина, если не больше. Они
оплели инквизиторов, начали сдавливать конечности, будто змеи,
лезли в рот и глаза. Бедолаги не успели и пикнуть.
Руки с ногами выворачивало в разные стороны, будто у кукол на
шарнирах. Позвонки их хрустели. Груда мяса тянула жертв на себя, не
то впитывая несчастных, не то приращивая их тела к себе. Вместе с
оружием, доспехами и одеждой. Ушей касался пронзительный визг
твари, который перерубало её же раскатистое шипение.
За миротворцем и куратором хотели броситься другие инквизиторы.
Их боевой задор упал тут же. Наоборот, они начали пятиться
назад.
Ментор заметила это. Она оставалась непреклонна и сказала
строго:
– Я приказываю. Стоять. На месте!
Оставшиеся псы Церкви послушались, нерешительно отводя взор.
Альдред же оставался, где и стоял. Он жадно смотрел и слушал, что
происходит.
Рост мышц за счёт присвоенной плоти мужчин только ускорялся.
Руки и ноги поглощённых инквизиторов кочевали по студенистому
холму, пока не занимали свои параллельные места, уподобляясь
паучьим лапам. Единственное, заметил практик, стали конечности
гораздо длиннее и мускулистее.
Одежда Эдени давно треснула по швам и теперь повисла кровавыми
лохмотьями на вздымающемся теле. Прямо из мышц торчали
раскуроченные латы миротворца и эфесы клинков. Едва ли разодранная
ткань прикрывала ужас, в который обратились онейромантка и
инквизиторы.