— Василий, вот ключи, идите подождите меня в машине.
— Мам, — мой Василек тревожно глянул на меня.
Чувствительная натура сына всегда поражала меня своей потрясающей восприимчивостью к неким флюидам, наполнявшим пространство вселенной вокруг нас. Мальчик, наделенный такой чуткостью к чужим настроениям и переживаниям, действительно обладал даром божьим и мог стать воистину великим творцом… На горе или на радость… Я тряхнула головой и улыбнулась.
— Идите. Нам с Иваном Ивановичем нужно поговорить наедине.
— Пойдем, дружище. Заведем мамину машинерию.
Мы остались одни в гулком коридоре.
— Перед тем, как оставить на вас своего ребенка, я должна задать вам некоторые вопросы. Они могут показаться вам излишне прямолинейными или даже неприличными, но согласитесь, я имею на это право.
Он явно напрягся, но лишь кивнул в ответ.
— Меня интересует ваша половая ориентация, — он вскинул голову, явно собираясь перебить меня, но со мной такие финты не проходили уже давно. — Нет, позвольте мне закончить мысль. Я не принадлежу к категории людей, которые осуждают других только потому, что они родились не такими, как большинство, но… Мой мальчик растет без отца, и вряд ли будет хорошо, если воспитатель-мужчина к тому же еще окажется… Вы понимаете, что я имею в виду.
Иван усмехнулся, покачал головой и взглянул на меня с новым интересом, видимо, вызванным моей почти неприличной откровенностью и прямотой. Надо сказать, прием этот очень часто приносил мне успех, потому что редко кто был готов встретить подобное от хрупкой женщины, которая еще минуту назад застенчиво улыбалась вам, сияя наивными голубыми глазами сквозь стекла очков…
— Я убежденный гетеросексуал, Мария Александровна, смею вас уверить. Но что для вас мои слова? Вы меня не знаете и никак не сможете проверить, лгу я или нет.
— Я постараюсь проинтуичить. Кстати, зачем вам понадобилось делать пластическую операцию? Нос был длинноват, или скрываетесь от народной полиции?
Собеседник мой невольно дотронулся пальцами до уголка губ, и я только сейчас заметила тонкий, как паутинка, шрам, сбегавший от них вниз к подбородку. Это явно не было результатом оплошности хирурга, делавшего «пластику», зато с очевидностью объясняло странность улыбки Ивана.