— Дурочка, ты же едва не погибла! Что ты здесь делаешь впотьмах?
— Н-не знаю. Неважно. Как ты-то здесь очутился?
— Ты весь вечер была какая-то потерянная, а я еще не подарил тебе свой
подарок… В общем, я пошел за тобой. Уже видел твой силуэт на фоне неба, потом
споткнулся, а когда поднял глаза, ты исчезла… Как же я перепугался, дуреха ты,
дуреха!
— А уж как я перепугалась.
— Ну не реви. Все, слава богу, закончилось благополучно. Ты не ударилась,
цела?
Я покачала головой.
— А что это за подарок, о котором ты говорил?
Он рассмеялся с явным облегчением — еще не встречала мужчину, который мог
бы спокойно переносить потоки женских слез.
— Тут же не видно ни фига. Да и вообще мне эпизод со всякими там «спасибами»
в пьесе «Вручение подарка» всегда не нравился. Может, мы его опустим и сразу
перейдем к следующему?
— Я, кажется, забыла, что должно быть потом. Ты… Ты не напомнишь мне?
— Ты должна меня поцеловать. Ну… В качестве благодарности. А потом я поцелую
тебя в ответ.
— Ммм… А это уже в каком качестве?
— В качестве предложения, в ответ на которое ты или залепишь мне пощечину,
или мы займемся любовью прямо здесь и сейчас.
— Здесь и сейчас? — слабеющим голосом пролепетала я, чувствуя, как
тысячи крохотных иголочек-пузырьков начинают щекотать мое тело изнутри, словно
вся кровь в одно мгновение обратилась в шампанское.
Он рассмеялся низким приглушенным смехом, и этот смех словно бы стал мостиком
от цивилизованной рассудочности к… К чему? Я сама до конца не могла понять это,
испытав подобное и с такой силой, пожалуй, в первый раз. Поцелуй, начавшись
мягким касанием, уже через мгновение стал голодным и требовательным, заставляя
меня дрожать и прижиматься к Ивану. Я запустила пальцы в его волосы и с
наслаждением сдернула сдерживавшую их резинку — боже, как давно мне
хотелось это сделать. Безумие бурлило в крови, и я, как кошка о пузырек
валерьянки, привстав на цыпочки, жадно терлась о его бедра своими. Сходя с ума
от наслаждения, скользила ладонями по эластичным мышцам его спины, охватывала
упругие ягодицы, потом принялась стаскивать с него футболку, рассерженно дергая
глупую вещь… Наконец что-то треснуло, и ткань подалась.
— Ты ее порвала! — с веселым изумлением шепнул он, но мне было все
равно. Я порвала бы и джинсы, если бы это было по силам.