Попыталась представить себя старушкой и вдруг поняла, что не
получается. Образ выходил слишком размытым, не хватало чего-то для целостности.
Это было так странно, что я попыталась разобраться в этом феномене. Вот уж с
чем у меня проблем не было, так это с фантазией! А тут себя старушкой
представить не могу!
После размышлений и нескольких попыток, поняла, в чем проблема.
Я понятия не имею, какой отпечаток на меня наложила бы моя будущая профессия.
Казалось, мелочь, но именно её и не хватает для завершения образа. Вот взять
моего отца, боевого мага. Он и в старости будет собранным, строгим и
требовательным. Будет так же просыпаться раньше всех, выполнять свои ежедневные
упражнения. Отец легкий на подъём, готовый всегда придти на помощь. Или взять
маму. Я даже представить её не могу без чемоданчика артефактолога. С набором
пинцетов различных калибров, лупой и еще рядом инструментов, без которых не
обходится ни один уважающий себя артефактор. Маме до всего есть дело, она
вникает во все мелочи и детали, и если что-то её заинтересует, то оторвать её
от исследуемого объекта невозможно, даже стреляя из пушки за спиной.
А я? Кем же я стану в итоге?
Стало как-то грустно и неуютно. Раз уж я даже определиться с
будущей профессией не могу, возможно, просто не пришло еще время? Чтобы не
ошибиться и не принять поспешных решений, возможно, стоит просто подождать? Вдруг,
судьба совсем не случайно забросила меня в эту глушь, не позволив поступить в
университет? Нет, я вовсе не собираюсь менять решение и нести документы в
училище. Тут я твердо уверена, что артефактология – не моё. Я просто подожду и
понаблюдаю за происходящим.
Утром, я безапелляционно заявила тётушке, что приняла
решение о своих дальнейших действиях. Поступать в знаменитое училище городка
Лужи я отказываюсь. А чтобы не быть дармоедкой во время своего изгнания из родительского
дома, я готова устроиться на любую работу. И вот тут мне понадобится помощь
тётушки. Потому что я понятия не имею, кем можно устроиться в этой глуши.
Тётушка не ожидала от меня такой непокорности родительской
воле. Но припомнив упрямство моей матушки в юные годы, пришла к выводу, что
проще согласиться, чем пытаться переупрямить. Осталось только найти того
несчастного, кто согласился бы принять меня на работу.