— На самом деле был один… — говорит она с таким грустным вздохом, что мне становится почти совестно, что я под шумок исполняю свои извращенные желания. Но очень уж меня манит ее животик, просто сил никаких нет. — Да?.. — подбадриваю я.
Арина вдруг замечает, в какой позе оказалась, но вместо того, чтобы возмутиться — падает на покрывало, вытягивает руки наверх и задумчиво сплетает свои длинные пальцы.
— От его прикосновений мне хотелось плакать, — говорит она очень тихо, но я слышу в ее голосе преддверие слез. — Он обводил языком мое ухо, и я превращалась в сладкую лужицу. Его прикосновения заводили меня моментально.
Так не говорят о самом лучшем любовнике в своей жизни. Очевидно. Так говорят о том, кого все еще помнят и… любят?
— Он много пил, много врал, много изменял, — продолжает она, а ее вытянутые вверх руки танцуют медленный чувственный танец. — Кажется, даже воровал у меня деньги. Но я его так любила… Что он мог довести меня до оргазма одним взглядом и одним поцелуем в ухо.
Вопреки логике, жалость к ней — щекочущее ощущение где-то в груди — никак не мешает мне хотеть ее еще сильнее. Мы лежим бедро к бедру и, кажется, мой член начинает усиленно расти вправо, как изогнутый ствол сосны. Лишь бы поближе к ней. Переворачиваюсь набок, чтобы не портить себе экстерьер, кладу руку на центр живота Арины и чувствую, как внутри нее короткими судорогами рождаются тайные рыдания. Бедная девочка.
— Но с тех пор, как мы расстались, никто больше не сумел завести меня так, как он. Как будто эта эрогенная зона была именная, только для него, а потом отключилась, — совсем неслышно говорит она и вдруг поворачивается ко мне. Наши губы оказываются так близко друг к другу, что я чувствую ее сладко-хмельное дыхание. Чуть-чуть коньяка, чуть-чуть шампанского и почему-то запах свежих сочных яблок.
Она обнимает меня за плечи и в упор смотрит прозрачными глазами. А я чувствую, как циничный и беспринципный мой член обрадованно трется о ее живот, намекая, что пора разговоров как-то затянулась.
Подождет. Мне хочется сейчас нежно коснуться ее губ — вот тут, в уголке. Провести широкой открытой ладонью по ее спине и как бы между делом отстегнуть крючки бюстгальтера, слишком туго застегнутого — он мешает гладить ее между лопаток. Коснуться кончиками пальцев ее лба — там, где прядь волос щекочет висок. Дождаться, пока она закроет глаза и легко-легко вдохнет, когда я пройдусь поцелуями по ее шеи до ключиц, а потом обратно — с другой стороны.