– Во‑первых, он женат. А во‑вторых, слишком старый. И
хватит истекать ядом, королева невероятная. Она и не обязана нас
любить. Достаточно того, что она делает. Значение имеют только
поступки.
Но я, конечно, пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле.
До сих пор, а мне не так давно стукнуло восемнадцать, я
представляла, как никто иной, как королева Брина приходит в приют и
объявляет себя моей давно потерянной матерью. Воображала страшные
козни врагов, разлучившие нас с ней, и придумывала – это была самая
приятная и в то же время постыдная часть, – как здорово будет
жить в ее дворце, в сердце Фригхейма. Мне хотелось, чтобы во мне
проснулась какая-нибудь уникальная сильная магия и однажды я
непременно спасла мир. Или сделала что-то такое, чтобы на меня
смотрели так же, как на Брину: с восхищением, не отрывая
глаз.
Да, это несусветная глупость. Но тетя Адалин, наша
воспитательница, любила рассказывать о маленьких сиротках, о том,
как брошенные дети быстро учатся сами себя укачивать. И как тяжело
новичкам смотреть на крох, которые обхватывают себя маленькими
ручками и мерно раскачиваются, засыпая. Вот что я скажу: сироты
растут, но не перестают себя убаюкивать. Просто с возрастом меняешь
объятия на глупые мечты.
– Идем отсюда, я замерзла!
Диана и впрямь притоптывала от холода. Кажется, все деньги,
полученные на выпускном, она спустила на модную короткую шубку,
хотя все вокруг уговаривали ее приберечь подарок до приезда в
школу. Крупицы ведь нужно на что-то покупать.
И мне будет нужно. Придется озаботиться поиском работы. План на
случай провала с образованием был прост и не слишком-то надежен.
Найду недорогую комнату, устроюсь на работу, подкоплю денег и
попытаюсь перебраться в Штормхолд. Там будет проще, хотя бы зимняя
одежда и крупицы огня не будут отнимать кучу денег. Может, повезет
доехать до столицы, говорят, там с работой получше.
Отказы из школ – не конец света, но уж точно не начало лучшей
жизни. Может, однажды я и вспомню эту трагедию с юмором, но светлое
будущее явно за горами.
Впереди уже показались витражные двери приюта, и Диана,
окончательно замерзнув, припустила вперед. Когда я уже поставила
ногу на покрытую льдом ступеньку, услышала позади себя женский
голос:
– Коралина Рейн?
Обернувшись, я увидела женщину лет сорока. В роскошном черном
пальто в пол, с шикарным меховым воротником. Ее черные крупные
кудри рассыпались по плечам, и мерцающий серебром снег придавал ее
облику сказочность и особый шик. Когда она приблизилась, я уловила
тонкие и явно дорогие духи.