— И встретил бы нас местный безопасник со всем преподавательским
составом в сборе. Мало того, что такое число противников мы просто
не потянем. Так ещё Горький та ещё тëмная лошадка.
— Тупые отмазки, — Рубец смачно харкнул и попал точно на дорогие
французские туфли Шугара.
Рей достал из внутреннего кармана пиджака своего стильного
итальянского костюма-тройки изящный белоснежный платок и вытер им
обувь. Венг был единственным из бандитов в костюме, остальные
традиционно носили кожаные курки.
— Ты неженка и ссыкло, Рей, — брезгливо бросил рубец и обменялся
с бандитами понимающими взглядами.
Шугар сжал руку в кулак, который покрылся острыми
полупрозрачными кристаллами голубого оттенка.
— Повторишь? — Рей уставился в глаза Рубца, готовый в любую
секунду нанести удар.
— Нет, господин Шугар, — Рубец выдержал взгляд венгра и
улыбнулся одними губами. — Вам послышалось.
— А хорошо поëт, не Башлачёв, конечно, но тоже неплохо, —
неожиданно проговорил один из бандитов и все прислушались. Песня
была на удивление хорошо различима, как будто пели за ближайшим
кустом.
Любовь — как куранты отставших
часов,
И стойкая боязнь чужих
адресов.
Любовь — это солнце, которое
видит закат.
Любовь — это я, это твой
неизвестный солдат.
Шугар прислушался, откуда идëт звук и сделал осторожный шажок в
том направлении. Ещё один, и звучание резко переменилось, словно
между бандитами и поющими внезапно выросло три десятка
деревьев.
— Лошадиная задница, — выругался венгр и сдался. —
Разворачиваемся. Возвращаемся в город.
— Мы можем попытаться попасть в Академию по дороге, — не стал
сразу подчиняться Рубец, а предложил альтернативу.
— Слишком мало данных, — Шугар отрицательно покрутил головой. —
Нужно разработать новый план. Есть возражения?
Рубец посмотрел на кулак венгра, который всë ещё покрывали
кристаллы. Даже если сейчас все они впятером нападут на
кристаллийца, он может и отбиться. Три Мастера и два Адепта смогут
победить только разменом, и этим разменом может стать сам Рубец, а
на такое он не был согласен. Рею не понравилось затянувшееся
молчание и он ощутимо напрягся.
— Никаких возражений, господин Шугар, — пока что подчинился
Рубец.
Западная Императорская Академия
для особ и кандидатов с сильной кровью
Мужской палаточный лагерь
— Подъëм! — Горький обладал одним из тех голосов, которые ты
узнаешь и во сне, и при смерти, а узнав услышишь и выполнишь, или
хотя бы попытаешься выполнить.