— Тарковский! — перебил Шурика Сеня и уперев руки в бока гордо
выпятил грудь, а мы с Шурой удивленно посмотрели на него.
— Точно, — опомнился я. — А не объяснишь тогда, откуда ты вообще
здесь, — я указал руками на поезд, — такой красивый нарисовался? И
почему, при этом, у тебя так много вопросов?
— Потом, — отмахнулся наш высший дворянин. — Всë равно нет
больше Рода. История как у всех здесь. Помоги лучше
разобраться.
— Ну давай, что у тебя? — осторожно спросил Шурик.
— У меня Атрибут! А Тотема нет. Круто, правда?
— Очень, — поддакнул я.
— Бред какой-то, — не согласился Шурик. — И что за Атрибут? Или
это, — он бросил быстрый взгляд на меня, — одна из тайн твоего
Рода.
— Не знаю, не у кого спросить. Но мне друзьям ничего рассказать
не жалко. Мой Атрибут... барабанная дробь... — Тарковский
по-идиотски затопал ножками, потом подпрыгнул и остановившись,
продолжил. — Воровство!
— Что? — не понял я.
— Выходи, покажу! — Сеня приглашающе махнул рукой и расплылся в
довольной улыбке.
Я вылез из-за стола и встал в проходе между столиками напротив
Тарковского.
— Смотри внимательно, — предупредил меня он. — Сейчас я коснусь
твоей руки, а у тебя исчезнет левый ботинок и появится в моей
свободной руке. Готов? — с этими словами Сеня резко схватил меня за
запястье. — Чëрт! Ну вот опять!
С дальнего от нас столика, за которым сидело сразу пятеро
девушек, раздались свистки и хлопки, а также одобрительный
крик:
— Отличная задница!
Я медленно перевëл взгляд вниз, на своë голое тело, с которого
исчезла абсолютно вся одежда. А нет, ошибка. Левый ботинок как раз
на месте.
— Любуйтесь пока бесплатно, — крикнул Тарковский в ответ
девушкам и обратился ко мне, — Дëма, ты только не психуй. А сейчас
всë исправлю!
Я посмотрел на его пустые руки.
— Где моя одежда?
— А вот это интересно. Что это за татуировки? — спросил Шурик,
но сейчас мне было не до него.
— Я не знаю, понятия не имею, точнее это сложно объяснить, —
зачастил Сеня. — Она как бы нигде и в то же время где-то. Такое
бывает. Ну, помнишь Васю? Ту девушку в платье...или без, смотря
когда ты её помнишь... Но не переживай. Сейчас я всë верну.
Сеня касается моего запястья во второй раз. Свист и хлопки со
стороны девушек усиливаются, а мне становится тесно, трудно дышать,
и в некоторых местах на мне ткань рвётся. Тарковский замер и боится
не то что пошевелиться, но и произнести хоть звук. Рядом давится от
смеха Шурик. На мне голубое платье, которое сегодня, полдня назад,
исчезло с блонди с чудесным взглядом васильковых глаз, и из-за
которого всë закрутилось вплоть до дуэли.