Я выдавил кривую улыбку в опустевший дверной проëм. Будь проклят
Иван Светозарович с его супер быстрым разрезанием. Будь проклят мой
отец с его ритуалами. И Сеня пусть подавится в придачу, со своим
юмором и любовью.
Утром следующего дня я, на удивление, более-менее соображал и
снова мог говорить. Двигаться ещё не получалось.
— Пей, — сунул мне стакан с вонючей бурдой дядя Сосо.
Я послушно выдузил питьë.
— Теперь мне полегчает? — спросил у медика.
— Нет, — недовольно нахмурился грузин.
В палату зашëл улыбающийся Тарковский и протянул к медбрату
раскрытую ладонь.
— С тебя сотня, Раминович! — нагло заявил толстяк.
Дядя Сосо вложил в руку моего друга сторублëвую купюру. Примерно
столько обычный медбрат зарабатывает за месяц работы. В Академии
может быть больше.
— От этого полегчает, — грузин протянул мне маленькую таблетку и
стакан воды.
— Я поспорил с Раминовичем, что ты выпьешь любую бурду, без
вопросов и без отказа. Спасибо! — счастливо сообщил махающий
купюрой Тарковский.
— Что это было?
— Лучше тебе не знать, — подмигнул мне Сеня и выбежал в
коридор.
Я пожал плечами, стиснув зубы от внезапной волны боли, схватил
таблетку и запил её водой.
— Вот и всë. К вечеру будешь как огурчик, — улыбнулся в усы дядя
Сосо, но взгляд его грустных глаз укоризненно смотрел на меня.
— К вечеру? А выйду я отсюда когда?
— Вечером и выйдешь, — обрадовал меня медбрат и ушëл, оставив
скучать одного.
Западная Императорская Академия для
особ и кандидатов с сильной кровью
Лазарет
Отделение для студентов
Вечером зашëл директор. Я внутренне содрогнулся, приготовившись
к новой порции боли, но обошлось. Иван Светозарович коснулся моего
плеча, просканировал энергетические структуры организма,и
обнадëжил:
— Всë в пределах нормы.
— Вы уверены? То есть я могу пользоваться магией? — я возбуждено
привстал на кушетке.
"Магия" — слово, запрещëнное Церковью. Вместо него используется
"энергия". Но иногда в обиходе и разговоре люди говорят про магию.
Главное, чтобы церковники не услышали, а то могут и в свои пыточные
уволочь. И обычно в российских учебных заведениях подобные слова
были под запретом вплоть до возможного отчисления, но Иван
Светозарович не боялся Церковь. Напротив, ни во что её не ставил.
Поэтому на мои слова никак не отреагировал.
— Пока не стоит, — директор досадливо поморщился и присел на
стул рядом. — Мы ещё не закончили. Не используй стихии, поберегись,
но и не ограничивай естественную циркуляцию энергии. Дай
энергоканалам самонастроиться. Сегодня у нас ещё с утра была
пятница. Вот, значит, в понедельник продолжим.