— Вот, передал лесной хозяин. Благодарит за угощение, — отец
поставил лукошко у стены под окном.
Я приподнялся и глаза у меня полезли на лоб. В лунном свете
хорошо было видно, что лукошко было доверху заполнено крупной
отборной ягодой иссиня-чëрного цвета.
— Это что, килограмм десять ежевики? — удивился я.
— Поболе, килограмм пятнадцать-шестнадцать. Лесной хозяин шутить
изволит, здесь разная ягода, вперемешку, и вся чëрная: ежевика,
куманика, росяника, малина чëрная, логанова ягода. Может ещё что
есть. Попробуй, отгадай на вкус, какую ягоду взял.
— Хороша шутейка.
— И не говори. Хороший тут хозяин, с выдумкой, и благодарный, к
тому же. Засиделся в сырых туманах, знает, кому благодарен, чует
мою кровь. Но будь осторожен, из созданий Нави не все рады
возвращению, — предостерëг меня отец, присаживаясь на подоконник. У
него снова был глаз, нос целый, исчезли раны на теле, осталось
только несколько порезов на лице. — Есть и такие, кто мечтал
навечно погрузится в сладкие сны, а я, получается, ложку дерьма им
в бочку мëда добавил, да перемешал хорошенько, — отец ухмыльнулся.
— Ну да ничего, ты должен справиться. Тем более под присмотром
Огненного Соловья. К тому же, смотрю, друзьями обрастаешь.
— Не только друзьями, но и врагами, — я указал левой рукой на
повреждëнную правую.
— Ну так у достойного человека должны быть враги. Как ты хотел?
Более того, по величию врагов и о величии человека сказать
можно.
— Никак не хотел. Тем более рук поломанных.
— Это что ли? Да эту мелочь мы вмиг исправим.
Ожил Тотем цветка и из татуировки, разорвав рубашку, проросли
лозы и стебли. Они плотно окутали руку в свой зеленый кокон,
зафиксировав её в полусогнутом положении.
— Ну вот. На утро будешь как новенький, — обрадовал меня
отец.
— А сегодня никакая поющая дрянь не прилетит?
— Зря ты о них так, без уважения, — покачал головой отец, но не
сдержал улыбку. — Но до профессиональных певиц им правда
далеко.
— Я думал ты не можешь влиять на Тотем цветка, — я потряс
закутанной рукой. — Как мать?
— Скоро поправиться. Став частью твоего ментального тела, все мы
стали связаны, — отец взял одну ягоду из лукошка и, положив в рот,
тщательно пережевал. — Ммм, какая сладкая. Поскорее бы ты вернулся
в Сибирь, в тайгу. Там тааакая ягода! Нигде такой нет!
— Зачем мне в Сибирь? — сразу же напрягся я.