- Иосиф, мои извинения. Я вел себя неподобающим образом,
господа! И это недостойно чести настоящего дворянина…
- Извинения приняты, - не стал долго упираться Иосиф, перебивая
Александра. – Но теперь я точно буду ночевать в спальне старого
дона! И прошу не отговаривать меня, друзья – это решено!
Паткуль повеселел и протянул Виельгорскому руку, которую тот
пожал. На радостях они еще и обнялись.
- Надо отметить ваше примирение, друзья! - произнес
цесаревич.
- Перейдем в большой зал – там столы и стулья имеются в
достатке, - тут же предложил Толстой. – Там удобнее будет!
Спорить с этим предложением не стал никто и уже через десяток в
заброшенном особняке дым стоял коромыслом. На очищенном от пыли
столе были расставлены свечи, закуски и бутылки с вином – было
видно, что «гости» заброшенного особняка решили неплохо принять «на
грудь».
У разожженного обломкам мебели камина колдовал Паткуль: подвесив
над огнем походный котелок, прихваченный в дорогу, Александр варил
кофе. По залу разносился его непередаваемый аромат.
Романов шумно втянул носом воздух:
- Какой чудесный аромат! Сашка, что это за кофе?
Паткуль вытащил из мешка небольшую, почти опустевшую упаковку
из-под кофейных зерен и показал её цесаревичу:
- Османский - «Черная кровь турок». Мне Пепина с собой дала,
чтобы мы все «страсти» ночью не проспали.
- Пепина? – подозрительно переспросил Виельгорский. - А с чего
это она о нас так «печется»?
- Да какая-разница-то? Зато кофе просто сказочный! - Паткуль
досадливо отмахнулся от Иосифа, помешивая закипающую в котелке
кофейную жижу. - Готово, друзья мои! Давайте пробовать эту
амброзию!
Сняв котелок с огня, он отнес его к столу и поставил на
столешницу. После чего разлил кофе по серебряным походным кубкам.
Друзья-приятели быстро их расхватали.
- Недурственно! – попробовав кофе, произнес Романов. – Очень
даже…
- Да чего там - божественный вкус! Спасибо, Пепина! –
отсалютовал стаканом воображаемой девушке Паткуль.
Виельгорский, попивая горячий кофе мелкими глотками, замер,
словно прислушиваясь к каким-то ощущениям:
- Не могу понять... Какой-то привкус... на самой грани
ощущений...
- Да ладно тебе – отличный кофе! – не согласился с ним
Александр.
Толстой, опустошив стакан, поставил его рядом с котлом:
- Отличный напиток! Чувствую, как бодрит! Налей-ка мне еще,
Сашка!