Бедобор как
раз притачал пятую по счёту заплату на сюртук, как дверь неожиданно
распахнулась, и в комнату бодрым шагом вошел отец
Дормий.
– Мир тебе,
Бедобор! Да озарит твоё утро Отец чистоты.
– Да, да,
слышал. Чистота, благодать и всё такое, – проворчал в ответ
староста. – Зачем пожаловал?
– Ты
наёмника Таринора обязал с домом Мирениуса разобраться?
– Наёмник
Таринор… – взгляд старосты на мгновение устремился в никуда, после
чего он, кашлянув, продолжил. – Да, припоминаю. Не люблю наёмников.
Ради пары монет отца родного продадут с матерью и брата в придачу.
Не сильно обгорел надеюсь? Противно обгоревших в яму кидать, а
хоронить-то надо. В лесу бросать мертвяка – оно как-то не
по-людски.
– Вот не
веришь ты в людей, – лицо священника приняло довольное выражение, –
а Таринор-то справился! Нет больше нечисти в доме у
частокола.
– Это что
же… Это как… – Бедобор схватился за голову и гневно взглянул на
Дормия. – Это ты ему помог, да? Ну, точно ты, больше некому! А
платить ему тоже ты будешь? Закрома-то пусты! Что делать-то теперь?
Ох, бедовая моя голова…
– А где
была твоя голова, когда ты отправлял его ко мне? Думал похоронить
бедолагу, виноватого лишь в том, что судьба привела его к тебе? Эх,
Бедобор, испортился ты. Где тот староста, которого я прежде знал?
Жадный ты стал, гадкий и слабый. Вроде пня трухлявого: снаружи ещё
ничего, а внутри труха. Пнёшь – развалится.
Старосте
сравнение с пнём не понравилось. Он встал, втянул живот и,
горделиво вскинув голову, произнес.
– Значит
так. Ты ему помог – ты ему и плати!
Опешив от
бессмысленности таких слов, священник укоризненно посмотрел на
Бедобора. Староста опустился за стол и снова схватился за
голову.
– А может
его это, накормить, да отпустить с миром? – с надеждой поднял глаза
Бедобор.
– Он тебе
что, собака бродячая? Накормить и отпустить… Если бы я не знал тебя
все эти годы, я бы ещё поверил в пустые закрома, но слишком уж
хорошо мне твоя натура знакома. Ты не меньше моего знаешь, что
деньги, которые ты сэкономишь, не заплатив наёмнику, не стоят тех
дурных слухов, которые из-за этого пойдут. Таринор уйдет ни с чем,
а потом про деревню нашу, и про тебя самого в округе пойдут
кривотолки. И не пойдут сюда ни работники, ни наёмники. Вообще
никто. Зачахнем мы тут и засохнем, как берёза на болоте. Так что не
увиливай. У тебя точно есть тайник или клад. Схрон на чёрный день,
наконец. Что угодно, чем можно заплатить!