.
– Ты как из верёвки вылез? –
осоловело спросил Таринор.
– Ночью, пока ты спал, у меня было
достаточно времени. К слову, верёвка цела, я свернул её и положил
обратно в твою сумку. Больше я там ничего не трогал, – добавил Драм
прежде, чем наёмник успел задать этот вопрос.
– Должно быть, узел дрянной
получился, – буркнул Таринор. – Значит, развязался и обратно спать
лёг?
– Именно так. Надеюсь, теперь, когда
я не вырезал тебе во сне сердце, ты доверяешь мне чуть больше.
– Будем считать так, – Таринор махнул
рукой и поднялся на ноги. – Думал, ты и близко к огню не
подойдёшь, не то, чтобы развести его самому. А мясо
откуда?
– Я не разводил огонь. Когда я
проснулся, он уже горел, – удивлённо проговорил эльф. – А мясо – из
деревни неподалёку. Прирезал крестьянина. Когда я свежевал его, он
был ещё жив. Я же всё-таки тёмный эльф.
Драм сказал это, не сводя глаз
с мяса, после чего взглянул на окаменевшее лицо наёмника и
неожиданно рассмеялся. Таринор впервые слышал его смех. Он оказался
настолько искренним и заразительным, что невольно захотелось
улыбнуться.
– Вот так и рождаются слухи.
Брось, это всего лишь кролик. Мне повезло, что он подошёл слишком
близко. Мой слух оказался острее, а реакция быстрее. Впрочем, если
не веришь, я съем и твою порцию.
– Я слишком голоден, чтобы не
верить тебе, – улыбнулся наёмник, присаживаясь с другой стороны
костра.
Видимо, Асмигар ночью что-то
сотворил с этим острым слухом, раз эльф не слышал ни разговора, ни
даже хохота бога-странника. Таринор пошарил в сумке: карт там не
было. Стало быть, это действительно был не сон.
– А ведь ещё вчера ты не мог
смотреть на пламя. Собственные глаза заколдовал?
– Зрениеetheldiarбыстро привыкает к свету поверхности,
– ответил Драм, снимая мясо с огня. – Конечно, теперь мне снова
придётся привыкать к темноте, но мне это ни к чему. Я вряд ли
вернусь обратно в Аркобанд… в Подземье.
– Как ты вообще попал сюда?
Неужто, под землёй стало мало места?
Эльф вдруг приобрёл серьёзный
вид. Он снял капюшон, и наёмник смог ясно разглядеть странные знаки
на бледной коже Драма. Их оказалось четыре, они спускались сверху
вниз по левой части лица. Один, изогнутый, словно змея, начинался
на лбу, над бровью, и заканчивался под глазом. Второй, чуть ниже,
напоминал кольцо. Третий, который украшал щёку чуть выше уровня
губ, был похож на второй, но больше походил на петлю. Четвёртый же
выглядел как отвёрнутая буква «Р», которой пририсовали чёрточку в
сторону края губы.