— Привет! — он смотрел на нее
по-другому, открывая в давно знакомой девчонке все новые и новые
грани личности. Оказывается, она была отменным стрелком, не чета
ему. И он, кажется, влюбился в нее по уши.
***
Зазеркалье. Преддверие.
Красная ветвь миров. Десятый день после релокации.
Ощущение счастья было каким-то
неполным. Все эти дни Мишку беспокоило что-то неясное, словно
какой-то червячок сомнения еще оставался и не хотел уходить. Он
долго ловил ускользающую мысль, пока вдруг его не осенило.
— Мама! Почему она говорила
по-английски! — и он простонал. — Ах ты, сука поганая!
Он вскочил с постели, сунул ноги в
джинсы и уже через десять минут целеустремленно шагал в сторону
конторы Роба. Сказать, что его агент удивился, было бы неверно. Он
не удивился совсем. Да и вообще, Роб вел себя так, словно его
подопечный просто вышел за кофе. А кофе, надо сказать, тут был
совершенно невероятный. Мишка никогда не пил ничего подобного.
— Что у вас тут бывает за убийство?
— спросил хмурый, как ноябрьское утро, парень, плюхнувшись на стул
перед своим работодателем.
— Штраф, — пожал плечами Роб.
— А сколько? — не на шутку
заинтересовался Мишка.
— Две жизни за каждую из отнятых, —
ответил Роб. — Не советую этим заниматься, особенно, если потерял
деньги. Тут нет следствия, нет прокурора, нет адвоката. Тут нет
даже судьи, парень. Тут есть Система, великая, всезнающая и
всемогущая. Здесь ведь отпетый сброд собрался. Как, думаешь, мы все
тут уживаемся?
— Хм-м, — начал осознавать Мишка. —
Вон оно чего.
— Все отморозки заканчиваются
быстро, — со знанием дела сказал Роб. — Они живут коротко и ярко.
Ты, судя по заданному тобой вопросу, тоже попал сюда не за то, что
переводил старушек через дорогу, и это твое личное дело. Тут не
принято лезть в чужое прошлое. Ну, так прими добрый совет, парень.
Не делай того, что задумал, иначе закончишься быстро, потратив все
десять жизней в считанные недели.
— Как тут мстят? — посмотрел на него
исподлобья Мишка.
— О-о-о! — закатил глаза Роб. —
Отличный вопрос! Месть в наших условиях, когда система знает каждый
твой шаг — это целая наука. Ты будешь постигать ее не один год,
Михель. Но запомни раз и навсегда — убийства и тяжелые увечья для
тебя табу. Не делай этого. По крайней мере, сам.
— А если не сам? — ухватил его мысль
Мишка.