Те оба разочарованно махнули
рукой.
- Так еще не сделал предложение? Она
еще не знает, что твоя невеста?
- Она не знает, я знаю.
- Ну, это, друг мой, не считается.
Может, для нее ты просто мальчик, чтобы погулять было с кем.
- Дурак ты. Вот, доберемся до места и
дам своим весточку в Ленинград, чтобы не волновались, и чтобы Вика
меня ждала. А там, чем черт не шутит, и попробую добраться до
Ленинграда.
- Мужики, - подал голос Архип. Наш
штабс-капитан идет, кончай болтать всякую чушь.
Штабс-капитаном они называли за
спиной Кривошеева за его тонкие усики и манерную привычку
держаться. Было только пока не понятно, это у него от родителей,
небось, каких-то командиров царской армии, или свое личное,
характерное, так сказать.
Из полумрака вынырнула фигура
Кривошеева.
- Туши костер и всем спать. Завтра
долгий переход и вы болтаете почем зря. Завтра в Крыму уже
будем.
- А долго будем еще идти?
- Сколько Родина скажет, столько и
будете. Поступит приказ идти на Камчатку - пойдете и туда.
Ковыляя к палатке, Алексей быстро
обернулся на командира. По его лицу все было ясно: он и сам ничего
не знает.
Глава 2.
Андрей Домовой проснулся, и его рука
автоматически нырнула под подушку. Пистолет был на месте, и это
немного успокоило его. Рядом во сне недовольно заворчала жена и
перевернулась на другой бок. Что же его разбудило?
Наверное, взвизгнувшие колеса
проехавшей мимо машины. В квартире все было тихо. Он сел на край
старенькой кровати, поправил на шее массивный крест и крепко
задумался.
Подумать было о чем, и в целом, и
частности. Любому было видно, что страна, великая и могучая
Империя, созданная для всеобщего социального равенства и
благополучия, постепенно разваливается. Это было видно всем даже не
разумом, а какой-то особой мистической зоной организма, которую
видные западные психиатры называют социальным отделом коллективного
бессознательного, а в народе - просто жопой. Ведь несколько
десятилетий назад, когда умер великий Тиран, все сразу поняли, что
то, чего вчера было нельзя и о чем они даже не думали, сегодня
казалось само собой разумеющимся. Так именно эточувство
сигнализировало каждому, что грядут большие перемены, конечно, не
политические, ведь Империя создалась на века и ничего не предвещало
изменений, но, скорее всего, изменится социальный строй. Везде уже
вовсю открывались какие-то компании, которые ничего не делали, а
только продавали друг другу все, что угодно, от вагонов яблочного
сока, до дефицитных джинсов и металлолома. А некоторые, особо
успешные и поймавшие струю, работали в валютном секторе или с
другими странами, что приносило им в старой Империи, которая так же
беззаветно и истерично строила танки и пулеметы, где был тотальный
дефицит от туалетной бумаги до калькуляторов, неслыханные
барыши.