– Кхм… Господа адепты, рад
приветствовать вас в наших стенах! Все вы достойно прошли
вступительные испытания и теперь…
Ректор продолжил в духе «учиться,
учиться и ещё раз учиться!», разбавляя всё это тезисами о том, что
столичная Академия лучшая, а мы, раз оказались тут, лучшие из
лучших.
Затем он коротко поведал о том, что
ожидает нас в первом семестре, и это было настолько интересно, что
я даже конспектирована – единственная на всю аудиторию! Но в голове
продолжали вертеться слова МикВоя о поединках.
В какой-то момент парень рискнул
нарушить дисциплину и, придвинувшись, шепнул на ухо:
– Каждый сет – это три поединка.
Сегодня выступят лучшие участники прошлого сезона, кроме,
разумеется, тех, кто уже выпустился. Но Маргарита, я сам не знаю,
стоит ли туда идти.
Сокурсник действительно сомневался,
но для меня он превратился в этакого сидящего на плече демона. Джим
искушал, а противовеса в лице ангела не имелось! И я понятия не
имела, как поступить.
Чтобы не привлекать внимания
уважаемого Калтума, я написала свой вопрос на листе бумаги: «Где
будут поединки и во сколько?»
Оказалось ночью. А место организаторы
ещё уточнят.
Но обычно это некая поляна в парке
или пятачок за хозяйственными постройками, расположенными возле
полигона. Или другая «дыра» мира. В общем, где только эти
нелегальные бои не проходили.
Разумная часть меня по-прежнему
яростно сопротивлялась, но…
«А давай рискнём?» – в итоге написала
я.
Джим опять пошёл пятнами, и
выяснилось, что он из тех, кому для принятия решения нужна
компания. После недолгих колебаний МикВок написал на том же листе:
«Хорошо. Время и место встречи определим позже».
А ещё, понаблюдав немного за своим
новым приятелем, я узнала, что Джим – реально ботан.
Он был заучкой как Зора и изгоем как
я. Разница заключалась лишь в том, что на меня активно таращились,
а МикВоя вообще не замечали. В течение дня я отметила несколько
эпизодов как он подходил то к одним, то к другим, но все смотрели
словно мимо.
Для высшей аристократии он был
знатен, но недостаточно наследник. Для аристократии попроще –
слишком знатный и тоже не свой.
Впрочем, может он говорил им что-то
не то? Не знаю. Не слышала. Но я испытывала этакую мелочную
радость, когда Джим возвращался в наш тесный маленький
междусобойчик.
Что касается лично меня, я пока не
пробовала общаться. Ловила чужие взгляды и ощущала этакое
неприятие. Прямой контакт случился лишь однажды – на одной из
перемен ко мне подошло трио старшекурсниц, одна из которых окинула
задумчивым взглядом и спросила: