Главарь разбойников был хорошим
командиром и не один пуд соли съел на воинской службе. Особенно
хорошо он знал искусство герильи – малой войны, и теперь весьма
удачно применял полученные знания. Одного только он не учёл, что в
почтовом дилижансе, который он выбрал своей целью, окажутся
рисколом и очень хороший солдат.
Эшли задремал ближе к утру – цель их
долгого путешествия через полстраны была близка, и он позволил себе
расслабиться. Но тут же проснулся, как только услышал
подозрительный стук. Он ехал спиной к движению и не увидел
наконечника стрелы, вышедшего из стенки кареты на четверть дюйма.
За отлично разглядел, что Кастельянос левой рукой держит спрятанный
под плащом пистолет. Никого больше в дилижансе не было, и Эшли
возблагодарил за это Господа. Они с Кастельяносом понимали друг
друга с полувзгляда, ведь оба – бывалые рубаки, давно обходящиеся
без лишних слов на поле боя. А вот обыватели могли спутать все
карты и очень сильно помешать им.
Карета остановилась через десяток
ударов сердца. За это время Кастельянос пересел ближе к левой
двери, а Эшли подвинулся к правой. Им оставалось только ждать,
когда внутрь сунутся разбойники. Наконец дверца кареты со стороны
Кастельяноса распахнулась – и к ним влез невысокого роста, но
весьма крепкого телосложения разбойник с небритым лицом и густыми
усами, в которых Кастельянос успел разглядеть остатки трапезы.
Бывший солдат очень хорошо рассмотрел лицо разбойника, ведь тот
едва ли не в нос ткнулся ему своим покрытым щетиной подбородком.
Кастельянос не стал дожидаться сакраментального «Кошелёк или
жизнь», он быстрым движением вынул из-под плаща пистолет – и нажал
на спусковой крючок. Какое-то мгновение, казалось, ничего не
происходило – курок ударил по полке, и всё. Но порох всё же
вспыхнул, и ещё мгновение спустя прогремел выстрел. Пуля ударила
разбойника в челюсть, разворотила кости лица и вышла из затылка.
Бандит несколько долгих ударов сердца, когда, казалось, время
остановило свой бег, смотрел на Кастельяноса единственным глазом, а
после начал заваливаться прямо на него. Кастельянос толкнул его от
себя – и это как будто запустило время, вернув ему нормальную
скорость бега.
Эшли рванул к своей двери и выскочил
наружу, тут же перекатившись через плечо. Оставалось порадоваться,
что несколько последних дней стояла сушь, и одежду придётся очищать
лишь от пыли. В стенку кареты за спиной рисколома врезалась пуля –
он поднял голову и увидел стрелка с тяжёлой аркебузой, опирающейся
на «вилку». Стрелок находился в полусотне шагов от Эшли и уже начал
быстро и деловито перезаряжать оружие. Не раздумывая, Эшли бросился
к нему, на бегу выхватывая из ножен метательный нож. Он не был
таким мастером этого дела, как де Каэро, но отлично понимал, что
враг может успеть выстрелить раньше, чем он добежит до него. Три,
пять, семь шагов – Эшли бежал, низко пригнув голову, как будто и не
думал ни о чём, кроме как сократить дистанцию. Шляпы он лишился,
ещё когда выпрыгнул из кареты, и теперь отлично видел врага. Тот
успел зарядить аркебузу и теперь сыпал на полку порох. Девять,
десять, дюжина шагов – Эшли бежал строго вперёд, сгорбившись, чтобы
представлять собой не совсем уж идеальную мишень. Разбойник оставил
полку открытой и дул на горящий конец запального шнура. В этот
момент Эшли выпрямился и кинул в него метательный нож. Клинок
сверкнул серебряной рыбкой и вошёл в тело разбойника. Тот
покачнулся, как будто не веря, что такое с ним могло случиться. Он
завалился назад, выпустив аркебузу.