На улице никого, да так-то и плевать - их лица проглотила тень,
а тачка, как всегда зарегистрирована на несуществующих людей. Салон
колымаги Шила едва вместил бы их четверых, таки размеры Топора
решают, так что погрузили полужмура в багажник, предварительно
связав его. Шило - сука предусмотрительная, так что вряд ли эта
мразь, если очухается сможет сразу порвать три пары наручников и
незаметно выбраться из автомобиля. А там уже сам Ромик пустит ему
по три пули в коленные чашечки.
Рулил Шило - ну оно и понятно, этот тип даже, когда нажирается в
сопли, хуй кому даст поводить своими "ласточками". Челябинск на
переднем, Мамай и Топор на заднем. На "девятку", если честно было
как-то насрать, вообще похуй, потом, если не забудет, вернется за
ней - а сейчас Чеченец.
Хотелось курить.
От косяка Шила предусмотрительно отказался. Мамай стрельнул
сигаретку - "Беломор". Похуй, пойдет. Выдыхал в окно, давясь
прохладным встречным ветром.
Радио не включали.
Молчали.
Ехать не слишком долго, как раз хватит, чтобы малость
пораскинуть мозговым веществом, прикидывая все "за" и "против".
Челябинск отписался бугру. Ответа не последовало. Ладно, звонить не
стал.
Почему Чеченца прозвали Чеченцем никто не знал. Обычно же клички
имели под собой хоть какую-то почву. С Челябинском уже понятно.
Топор, нажравшись пива с водкой на шашлыках, решил, что самое время
для колки дров и отхуярил себе два пальца на ноге, благо успели
довезти его до больницы и все пришили на место. Мамай - приперся в
Московию из далеких степей Монголии, через Казахстан, Киргизию,
Украину и Узбекистан. А Шило просто отмахивался от озлобленной
приютской пацанвы неизвестно где найденным шилом. Все просто. А вот
насчет Чеченца хуй проссышь. На выходца из республик Кавказа он не
тянул от слова "совсем" - голубоглазый блондин с чисто "арийскими"
чертами лица. Плюс, рост в метр восемьдесят два и
атлетично-рельефное телосложение. Вроде как, особых контактов с
Чечней он не имел, как и большая часть его ныне покойной
родословной. Во вторую и первую Чеченские не воевал - да и куда
ему, возраст точный не известен, но вряд ли больше двадцати семи.
Был он идейным вегетарианцем, левшой, любил котят, а так же не мог
спать на кроватях и диванах, предпочитая им холодный пол. И ведь не
болел при этом!..