-Януш...
-Я здесь, Нестор.
Лекарь опустился подле ложа, перехватил ищущие пальцы
герцога.
-Такая... боль... что...
с моей рукой?.. - голос Нестора был почти неслышным, как сухой
шелест веток в имперском лесу.
Януш сглотнул, глядя, как дрогнули веки генерала.
-Прости меня, Нестор, -
заговорил он, прижимая их сцепленные руки ко лбу. - Прости, я не
смог... Так было нужно. Ты жив, и это главное. Это главное...
Левая рука дёрнулась в его ладонях, Ликонт распахнул глаза,
вздрогнув всем телом.
-Прошу тебя, лежи, -
лекарь положил руки на плечи герцога, пытаясь удержать его на
месте. - Тебе нельзя вставать, отдохни хотя бы до заката.
Нестор!
Нестор зарычал, упираясь единственной рукой, подтянулся,
правым локтем отпихивая доктора, и тотчас вскрикнул от боли.
-Януш!!!
Лекарь ухватил его за плечо, пытаясь уложить обратно, но
герцог всё ещё боролся, не желая закрывать воспалённые, горящие
глаза.
-Что ты сделал с моей
рукой?! Убью, я убью тебя за это!!!
-Ты бы умер, не сделай я
этого! - попытался образумить друга Януш, беспомощно озираясь на
двери.
Сэр Дейл заходил утром, но большую часть времени проводил
рядом с крон-принцем, оставшись теперь последним боеспособным
телохранителем наследника Валлии. Януш понимал, что раньше вечера
капитана ждать не стоит, но его помощь не помешала бы здесь и
сейчас, ведь удержать тяжёлого, буйного, сильного, несмотря на
значительную потерю крови и перенесённую лихорадку, молодого
генерала доктору оказалось не под силу.
-Ведьма, проклятая
ведьма!!! Это её рук дело, Януш! Это она... шлюха, паршивая
шлюха!
Януш вздрогнул, отпуская генерала. Всегда державшего себя в
руках, прекрасно владевшего собственными эмоциями и не допускавшего
ни единого бранного слова в своем присутствии герцога словно
подменили. Болезнь стирает все мыслимые и немыслимые границы,
похищает надежду, сжигает веру — уничтожает всё, что есть светлого
в человеке. Он прекрасно это знал, видел каждый раз, когда тяжело
больной умирал у него на руках — но совершенно не хотел слушать всё
это сейчас.
Герцог уже почти выбрался из-под вороха пропитавшихся его
болезненным потом покрывал, когда Януш смочил тряпицу в растворе,
поднося её к носу друга. Ликонт вдохнул, раз, другой, попытался
отпихнуть доктора и не смог, бессильно падая на подушки.