Вздрогнув, будто от пощечины,
Параман медленно опустил руку и зло посмотрел на Аармани:
– Я не вписал их в книгу Рода,
и это не обсуждается. Ни одна из них не прикоснется к Ведущей и не
встанет на пути Ордена. Довольно вам меня.
– Тогда тебе придется самому
решать этот вопрос, Параман. Как Глава Рода ты должен позаботиться
о его продолжении.
– При том, что Тарэм вынес
решение прервать линию? – Параман усмехнулся и отвел взгляд.
– Тарэм – еще не весь Орден,
сынок. Властолюбию этого старика нет предела. Если хочешь знать,
единственное, что сделал твой покойный отец для Королевства и своей
семьи – был ты. Мы все берегли тебя как могли.
– Лучше бы вы так берегли
Лирдана.
Тяжело вздохнув, герцог
Аармани на мгновенье прикрыл глаза.
– Он не умел проявлять
гибкость, Парамани… Я ничего не мог. Но ты прав, это было нашей
ошибкой. Следовало объединиться и дать Совету отпор. Тарэм сумел
подмять и сломать нас по одному, даже меня. Кто был посильнее –
выжил, кто послабее… – Повернув голову, генерал посмотрел на Якира.
– Твой отец не мог держать удар, но он хотя бы прикрыл тебя, Якири,
сохранил Боковую линию для Рода. Всегда помни об этом, цени свою
жизнь.
– Я всецело предан Ведущей,
Ваше Высочество, – заверил его Якир. – Но Параман прав: идти против
Ордена – безумие. Мы обескровлены и слабы и, кроме того, сами
принадлежим к их кругу. – Помолчав, он развел руками, мельком
глянув на белеющий на запястье шрам. – Нужно помнить уроки прошлого
и делать выводы.
Параман едва заметно кивнул,
благодаря за поддержку. Было видно, что у него не осталось сил
спорить.
– Так-то оно так, сынок. –
Замолчав, генерал подождал, пока вошедшая рыжеволосая девочка
поставит груженый поднос на столик у камина, и, улыбнувшись ей,
потянулся к откупоренной пузатой бутылке. – Да вот только не
впервой детям Тара проявлять гибкость. Как-никак уже двадцать пять
веков выживаем, и каждый раз вот так, на грани. Справлялись раньше,
справимся и сейчас. – Налив полный бокал, он протянул бутылку
Параману. – А моя вина есть… Конечно, есть. Да и Фалинор хороша:
она братьев своих не хуже знала, видела, к чему идет. Могла бы и
предупредить, да, видно, испугалась за детей. А Кайл бы не
остановился, нет… Не такой он был человек. Только смерть и могла
связать ему руки.