Темно-красные пятна крови охотник увидел издалека. Он подождал
еще немного, покараулил.
Тихо.
Убедившись, что опасности нет, пошел на гнетуший
вызывающе-тревожный красный. Лук убирал на ходу. Понимал уже, что
кто-то поохотился здесь. Кто-то чужой. Наглый. Жадный. Свои так не
делают.
Постепенно приближаясь, уже понял, что не олень. Издалека
подумал, что женщина. Она лежала в центре снежной поляны. Белая
рубашка до пят почти сливалась с примятым покровом снегом, но в
районе живота ярко расплылось и уже заледенело большое пятно
обильно вытекшей крови. Длинные темные волосы безжизненно лежали на
снегу. Сколько не пыталось солнце, оно уже не могло отогреть
их.
Подойдя ближе, охотник слегка нахмурился — понял, что ошибся. Не
женщина — мужчина, зрелый. Чужой отнял его жизнь не сразу.
Прозрачно-зеленые глаза мертвого распахнуто смотрели в серое небо,
бескровный рот был приоткрыт. Прикинув что-то, охотник отвел
взгляд, не спеша спустил с плеч завязанный в шкуру солонец, бережно
сложил его в корыто брусок за бруском.
Так и думал — почти все слизали.
Управившись, охотник накрыл тело оставшейся шкурой, постоял
около него с минуту, и молча развернулся, направляясь обратно в
саркастично усмехающийся молчаливый лес.
О находке надо было доложить хозяевам леса.
— Вы — Кларисса?
Серебряный голос настойчиво звучал в моей памяти глубоким
вечером, а затем и ночью. Не смолк он и после нескольких часов
беспокойного сна. С рассветом я решительно приступила к работе над
очередным эскизом пристройки к замку, надеясь хоть так вернуть себе
собственную голову. Результат удручил: прилежно проведя за
черчением несколько безрезультатных часов, я зло разметала бумаги
по комнате. Там, на схематичных эскизах в глубине анфилад, в
проемах дверей, в центре залов стояла высокая белая фигура. Моя
собственная рука бесконтрольно рисовала Ингренса на всех доступных
поверхностях. Король не выходил из мыслей, даже не собирался!
За все свои сто двадцать лет я никогда не сталкивалась с такой
реакцией на мужчину. Как ни рылась в памяти, не вспомнила ничего
подобного.
«Разве я сходила с ума, когда увидела впервые того же Цвергиса?
Ничего подобного! Я подумала, что он весьма недурен. Весьма
недурен! И говорить — могла! Чуешь, Клари?! Вот адекватная реакция!
Нет, это помешательство, какое-то помешательство!»