К завтраку предпочла не спускаться. Тихо выскользнув из дома в
зимнее утро, я решительно направилась в ближайший лесок и там, по
колено утопая в вязком снегу, делала вид, что прогуливаюсь. Я
рассчитывала, что холод с физической нагрузкой приведут меня в
чувство. Заодно рассуждала.
«Я же разумная? Разумная. Значит, я могу просто перестать о нем
думать».
И я принудительно вспоминала сильный загорелый затылок
Хрисанфра, отчетливо видела за ним длинную очередь из Зеленохвостых
предков и уговаривала себя восхищаться. Древняя ветвь. И порода,
ох, какая породистая порода. Это сочетание светлых глаз и темных
волос... И мужественность, такая мужественность, как ее...
Умеренная.
Восхищаться достоинствами Хрисанфра оказалось подобным набиранию
воды в решето: ослепительно-белый образ короля нагло заслонял
потенциального жениха, достоинства которого благополучно
просачивались через белое сито, оставляя только какие-то капли. У
меня получалось только сравнивать.
Крепкие руки Зеленохвостого виделись грубыми относительно белых
рук Ингренса, а пальцы — короткими относительно королевских
пальцев. Как сравнивать найденную в лесу палку и тонкий смычок,
каким водят по скрипке? Так коренастая кривая сосна с изогнутым
стволом и беспорядочными лапами во все стороны не идёт ни в какое
сравнение со стройным прямым кипарисом.
Да что со мной?!
Я всегда предпочитала таких как Хрисанфр! Шевелюры блондинов мне
казались редкими, незаметными, бесцветными, а сами они невзрачными,
практически лысыми. То ли дело брюнеты — яркие, контрастные,
сочные, с густыми черными бровями... Источник тестостерона,
сосредоточие мужественности, силы! А фигуры? Мужчина — он же
крепкий должен быть, с крепкими крупными руками, а не завораживающе
изящный... Да у короля кожа белее моей! Как такой смог победил в
битве за престол? Там сражаются сильнейшие! Как? Почему? Он не в
моем вкусе! Не в моем! Не в моем!
Через два часа принудительной злой прогулки, я истоптала весь
ближайший снег, промочила ноги, вымоталась от мысленных дрязг, и,
наконец, почувствовала облегчение вместе с долгожданным привычным
равнодушием. Победа! Я вернулась домой удовлетворенной, но сразу,
как упала в кровать...
— Получилось, Кларисса?
В памяти вновь проявилось лицо короля, который с легкой
насмешкой нежно называл меня по имени.