Мы не знали. Время, обильно данное нашему роду, в сложных
условиях внезапно заработало против нас и потянулось так медленно,
что порой я жалела, что родилась Драконом, а иногда мысленно
сетовала на то, что вообще угораздило родиться. Жизнь — не такое уж
простое мероприятие, особенно когда процесс растянут на несколько
веков.
Внизу все было как обычно: в очаге потрескивал огонь, за
портьерами светились заиндевевшие окна, старая вековая мебель
стояла спокойно, торжественно, а наша верная служанка Агни, при мне
превратившаяся из озорной девчонки в степенную старуху, молча
ставила на обеденный стол широкое блюдо, на котором возвышалась
порядочная горка картошки, живописно накрытая жареным бедром оленя.
Пусть деликатесов мы себе позволить не могли, недостатка в еде у
нас не было.
Дом был таким, как и год назад; ровно таким же он был десять,
двадцать, тридцать лет назад. И только я за единственный вечер
внезапно потеряла все накопленные года вместе с собственным
разумом. Ингренс возникал перед глазами всякий раз, когда я
моргала, вызывая в груди нещадное сердцебиение. Обнаружив такой
опасный эффект, я старалась моргать хотя бы через раз.
И вот опять.
Глядя на мясо, я случайно моргнула и, передо мной ясно проявился
воротник с тонким серебряным шитьем. Белый кадык над ним
издевательски шевельнулся, когда снова потянул:
— Кларисса-а.
— Хватит! — вслух бросила я ему, вложив в восклицание все свое
негодование. Агни замерла и вопросительно посмотрела на меня.
Я прикусила язык, понимая, что выдаю себя.
— Хватит... работать, Агни. Спасибо, сегодня я сама себя
обслужу, — непринужденно пояснила, села к столу и в доказательство
лично положила себе пару кусочков картошки, немного мяса. Есть мне
не хотелось, но отказываться от обеда я не могла — в семьях
Драконов сильны традиции, нарушу только одну и родители заподозрят
неладное. Завтракать мы могли как пожелаем, ужинать тоже, но
обедали всегда только вместе.
Отец сел за стол без улыбки. Теперь он улыбался редко, похудев и
постарев лет на сто за последнее сложное десятилетие. Быстро глянув
на его усталое лицо под светлыми волосами, я задумчиво уставилась в
свою тарелку, варварски разламывая картошку на две части. А затем
каждую часть еще на две. Традиционный ритуал — разделить все на
восемь частей. Одна из моих «особенностей», гори они алым
пламенем...